Четыре королевы

Итак, приблизившись к Дамьетте, французы увидели то, что они сочли основными силами султана. «Мы обнаружили, что войско султана в полной готовности выстроилось на берегу. Это зрелище зачаровывало, ибо оружие воинов султана все было в золоте, и там, где на него падали солнечные лучи, оно ослепительно сверкало. Сарацинские рожки и литавры производили устрашающий шум», — рассказывал Жуанвиль. Разгорелся недолгий спор о том, не подождать ли отставшие из-за шторма суда, но на этот раз Людовик был неколебим: на следующее утро войска короля пойдут в бой.

Когда рассвело, крестоносцы надели доспехи и перешли на галеры, которые доставили их на берег. Среди этих гребных судов были весьма роскошные. Граф Яффы, например, велел расписать борта своими гербовыми эмблемами. «На его галере было не менее трехсот гребцов; сбоку от каждого гребца был укреплен небольшой щит с гербом графа, а к каждому щиту был прикреплен вымпел с тем же гербом, шитым золотом».

Людовик порывался повести войско в атаку лично; услышав, что галера какого-то сеньора достигла земли раньше, чем королевская, он спрыгнул с борта в воду, где было глубиной по шею, подняв свой штандарт высоко над головой. «Когда он выбрался на сушу и рассмотрел противника, то спросил, кто они, и ему ответили, что это сарацины [мусульмане]. Тогда он взял копье наизготовку, прикрылся щитом и немедленно напал бы на них, если бы стоявшие рядом благоразумные люди не удержали его», — сообщает Жуанвиль.

Мусульманский авангард был намного малочисленнее, и французские арбалетчики на плоском, открытом участке берега с хорошим обзором причинили им серьезные потери. Маргарита и Беатрис наблюдали за ходом боя с безопасного расстояния, из гавани. Фахр-ад-Дин приказал отступить. Он попытался сжечь за собою мост, ведущий к Дамьетте, но французские рыцари следовали за ним по пятам, и у него не хватило времени. Вместо того, чтобы вернуться в город и обороняться, Фахр-ад-Дин обогнул Дамьетту, чтобы присоединиться к основной части войска.

Дамьетта была хорошо укреплена и имела собственный гарнизон, но когда тамошние солдаты увидели, как отступает войско султана, они оставили свои посты. Ибн Вазиль писал:

«Люди в Дамьетте опасались за свою жизнь в случае, если начнется осада. Там имелся, конечно, отряд доблестных кинанитов, но аллах вселил ужас в их сердца, и они покинули Дамьетту, а с ними и все жители, и шли без остановки всю ночь… Утром в воскресенье 23 сафара [июня] франки подошли к Дамьетте и нашли ее покинутой, с настежь открытыми воротами. Не нанеся ни единого удара, они заняли город и захватили все военное снаряжение, оружие, припасы, утварь и провиант, которые находились там. Это было неслыханное несчастье».

После этого оставалось только пропеть «Те Deum». Маргарита и Беатрис, вероятно, сошли на берег к вечеру. Людовик захватил Дамьетту для Франции и Церкви за одно утро.

Но без потерь все же не обошлось. Когда крестоносцы начали собирать своих погибших, среди них нашли Гуго де Лузиньяна, графа де Ламарш. Затеявший и переживший вместе со своей женой Изабеллой два мятежа, страстно желавший добиться господства и независимости, он расстался с жизнью, служа королю Франции на далеком чужом берегу, от удара сарацинской сабли.