Четыре логиста и собака

Комбриг удовлетворенно кивнул. В войска начали возвращаться на контракт резервисты, демобилизованные в пятнадцатом году. Народ был по большей части серьезный, обстрелянный и правильно мотивированный. Это тебе не мужики-заробитчане из серии: “На воинский учет стану, но воевать не буду!”. Впрочем, и такие тоже нужны — не всем стрелять. На каждого воюющего бойца приходится человек пятнадцать обеспечения.

Подошел начальник разведки. Мужик он был хитро-ушлый, помимо табельных сил и средств имел много разных глаз и ушей с обеих сторон. Источники не светил, а часть информации, если она не требовала немедленного реагирования, предпочитал сперва выдавать лично комбригу. И поступал очень правильно. Не четырнадцатый, конечно, год, когда все штабы текли как дырявое решето, но и сейчас время от времени проходили отчеты про задержанных офицеров, которые работали на противника. В прошлом году, говорят, полковника из ГУРа в назидание остальным без суда и следствия шлепнули как собаку, но всегда найдутся те, кто думает “со мной такого уж точно не случится!”…

— С час назад в сторону автобазы выдвинулась гражданская машина, микроавтобус, на котором вчера приехали разведосы! — тихо доложил подполковник.

— Эвакуация? — уточнил комбриг.

— Да, похоже. Нам ведь, как всегда, ничего не доводят! — пожаловался начальник разведки.

— Час, говоришь? Должны бы уже вернуться.

— В том-то и дело! Микроавтобус попал под обстрел и завалился в развалинах на нуле.

Комбриг недовольно скривился. Навязанная сверху спецоперация, которую проводит незнамо кто в каких-то своих, неизвестных целях — всегда больной зуб. А уж если с потерями — то вдвойне. Когда все заканчивается нормально, за орденами и медалями тут же бегут в Киев инициаторы. А вот раненых и убитых, не дай бог, конечно, “из соображений секретности” всегда стараются списать на те части, которые официально находятся в зоне ответственности.

— Помощи просили?

— Нет, по крайней мере пока.

— Ладно. Подождем полчаса, а потом позвони их старшему и спроси, что у них там за факинг шит, как говорят союзники на учениях…

— Понял, командир! Сделаем.

Комбриг вывел на экран спутниковое изображение промки. Рассматривая хорошо различимый прямоугольник легшей на бок машины, тихо похвалил сам себя за то, что руководствуясь чуйкой привел в готовность резерв. В том, что скоро начнется какой-то серьезный движ, он уже не имел сомнений.

6. Комроты "ДНР"

До смены оставалось чуть меньше часа, когда стрельба в промзоне почти утихла. Именно в этот самый момент к воротам части подошли двое. Караульный сразу же распознал в них офицеров, причем не местных, из бывших укровских мусоров, а настоящих, своих, российских.

Оба лет тридцати, с серьезными лицами людей, находящихся при исполнении и облаченных немалыми полномочиями. Так выглядят типичные проверяющие из Министерства. Одеты по-разному. У одного горка без знаков различия, у второго новенький спецназовский «Ратник». Вооружены грамотно и серьезно: автоматы, пистолеты, ножи. Идут вразвалочку, как хозяева. Странно только, что без колес — парк на отшибе, сюда пешком обычно не ходят.

— Эй, военный! — окликнул караульного тот, что в стандартной форме. — Капитан Филин, я из разведотдела корпуса. А товарищ майор, — он кивнул на попутчика в “Ратнике”, - из МГБ. Дежурного вызови!

“Ратник” предъявил через прутья ворот солидную корочку. Так и есть, МГБ, майор Вороненков, подпись самого Главы республики, на которого сегодня, точнее уже вчера, было совершено неудачное покушение.

По инструкции конечно обоих нужно отогнать метров на пять от ворот, а при неподчинении, как писано в уставе, «умело действовать штыком и прикладом». Так-то оно так, но КГБ оно и в Африке КГБ. Свяжешься, потом пожалеешь.

— Пароль, — неуверенно спросил караульный, мол, вы же понимаете, служба.

— Берлин!

— Прага! — не скрывая облегчения, ответил караульный.

— Ну? — нетерпеливо переспросил тот, что Филин. — Звонить будешь?

Караульный вздохнул и поднес к губам “Моторолу”, будить старлея, который после контузии в Сирии на службу клал с прибором и дрых по ночам, как ребенок, даже во время обстрелов.

— А вот тут у нас боксы, — пояснял минут через двадцать еще не проснувшийся толком командир роты. — Техника вся в полной готовности, обслужена и заправлена. За четверть часа покидаем территорию по тревоге. На параде были мои машины!

Майор МГБ Вороненков недовольно хмурился, как и положено сановному гостю. Капитан Филин, свой, армейский разведчик, кивал сочувственно, как и любой сопровождающий, который вынужден терпеть капризы опекаемого конторского.

Два гостя, возникшие словно из ниоткуда, настрого предупредили, чтобы комроты, примчавшийся их встречать, не вздумал докладывать непосредственному начальству. Майор был тертый калач, служил еще во времена СССР, а потому нарушить грозное распоряжение не рискнул — они там между собой потом разберутся, а его сделают виноватым.

Боец по команде майора открыл цельнометаллические ворота ангара. В сумраке чернели угловатые корпуса.