Четыре медальона

И вот теперь она напомнила о себе таким необычным способом.

Павел опустился в кресло и стал внимательно изучать корешок. Середина корешка оказалась в маленьких отверстиях, расположенных по спирали. Павел прощупал это место, и ему показалось, что за корешком находится какой-то диск. Выключив торшер он повернул книгу корешком к лунному свету. В маленьких отверстиях снова появился отсвет. «Почему я раньше не замечал этот свет? – подумал Павел, – может что-то за корешком реагирует только на суперлуние?». Он встал, подошёл к выключателю, включил верхний свет в комнате и направился к письменному столу. Положив книгу на стол он постоял некоторое время в раздумье. Затем отправился в мастерскую отца и принёс длинный пинцет. Просунув пинцет под корешок, Павел стал медленно проталкивать его вглубь корешка, пока, наконец, пинцет не упёрся во что-то твёрдоё. Слегка постучав пинцетом по предмету и прислушавшись, он понял, что предмет сделан из металла. Тогда Павел постарался подтолкнуть диск и, на радость ему, он сдвинулся с места. Дотолкав его, насколько это было возможно, к противоположному концу корешка. Вынув пинцет он перевернул книгу и, подцепив диск инструментом, стал медленно тянуть его на себя. Затаив дыхание, словно боясь задуть диск обратно в глубину корешка, он сделал что хотел – пинцет вытащил таинственный предмет. Он был похоже на монету, с рифлёным бортиком, с царским двуглавым орлом и номиналом – один рубль, на одной стороне, и отчеканенным рисунком полумесяца с другой.

Павел устало откинулся на спинку стула, рассматривая монету то с одной стороны, то с другой. Ничего не придумав, зачем она была помещена внутрь корешка, он бросил её на обложку книги. Диск мягко стукнулся об обложку и остановился посередине металлического креста. И тут Павел заметил, что одно гнездо, прямо над лежащим диском, было таких же размеров и формы, как и сама монета.

– Давай не дрейфь, – подбодрил себя вдруг заволновавшийся Павел, внезапно почувствовав, что сейчас случится что-то необычное.

Диск идеально подошёл по размеру гнезда и вошёл в него с легким щелчком. И тут же Павла окатила волна воздуха, словно исходившая от книги. «Что-то похожее было когда-то» – подумал он и почти сразу же вспомнил похожий случай – порыв ветра на колокольне, перед тем как он нашёл книгу. Он откинулся на спинку стула и уставился на книгу. «Что-то изменилось. И наверняка это связано с книгой» – наконец он пришёл к определённому решению и взялся книгу. Павел медленно раскрыл книгу и чуть не выронил её – на титульном листе появилась, он точно помнил, что там ничего не было, надпись!

Текст, который был написан дореволюционным шрифтом, гласил: «Свистулька». Павел перевернул страницу и, посмотрев на буквы, старательно выведенные чей-то рукой, подумал, что не сможет осилить такой текст. Но любопытство взяло вверх и он, выключив верхний свет, примостился под торшер в кресло. Запинаясь и спотыкаясь, он начал читать рассказ, но незаметно для себя образы в его голове приобрели чёткий образ, и он углубился в чтение…

«Свистулька»

Костя сидел у окна и смотрел, как соседские ребята играют в бабки. Даже он, простой наблюдатель, переживал, если кто-нибудь из ребят не попадал битком, кость в которую был залит свинец для тяжести, в цель. Что уж говорить об участниках игры, которые и советовали, и покрикивали друг на друга, и даже, иногда, сходились в рукопашную с противником. Игра была в самом разгаре, когда в комнату вошёл отец и, встав за спиной у сына, немного понаблюдал за игрой.

– А ты что сидишь тут? Пошёл бы, поиграл с ребятами, – Владимир Петрович потрепал сына по голове.

– Да что-то не хочется, – отвернувшись от окна сказал Костя.

На самом деле ему очень хотелось поучаствовать в игре. Но какая-то ниточка в душе не давала сделать это. То ли оттого, что он не хотел выглядеть неуклюжим в игре и чтобы ребята не обзывали его. То ли просто боязнь получить битком и испытать боль. А может, потому что он боялся, что ребята будут смеяться над ним. Как они смеялись над его соседом по парте в гимназии, неуклюжим толстым мальчиком. И ниточка дёргала его: «Не ходи! Тебе будет плохо!».

– Когда мне было двенадцать, я целыми днями пропадал на улице, не загонишь, – сказал отец, продолжая наблюдать за игрой. – Эх, мазила! – Кому-то из играющих ребят попенял он и отошёл от окна. – Пойдём обедать, сын.

В полдень Владимир Петрович, главный инженер литейного завода, принадлежащего одному из племянников самого царя, всегда приходил домой на обед. За обедом он похвастался, что наконец-то наладили новую линию и теперь у него будет больше свободного времени для семьи.

– Может теперь и сыном займёшься, – со вздохом сказала ему жена. – Каникулы, а сына не выгонишь на улицу. Только и делает, что книжки читает и в окошко глядит.

– Книжки это хорошо, – отец посмотрел на Костю. – А вот то что ты дома сидишь… А друзья у тебя есть?

Костя молча возил ложкой по тарелке. В гимназии никто не хотел дружить с «Тихоней». Да и сам Костя не навязывал никому свою дружбу.