Четыре миллиарда (СИ)

- Будем теперь с вами на связи, - сказала Алина, прощаясь, - а я перед вами теперь буду отчитываться за каждый ваш потраченный рубль.

- Хорошо, - улыбнулся Петрович и ещё раз с удовольствием пожал ей руку.

Обратно он ехал довольный в хорошем настроении. В голове он прокручивал образ прекрасной Алины, и душа его наполнялась лёгкой грустью...

- Это ничего, что я машину такую дорогую купил, - успокаивал он себя, - это для дела. Отказаться от неё я всегда сумею...

На самом деле Петрович лукавил, от шикарной машины, как и от шикарной женщины, отказаться ой как трудно...

И ещё он поймал себя на мысли, что богатая жизнь ему начинала нравиться.

3 декабря 2017 г

Глава 4

Вернувшись и отдохнув денёк от трудов праведных, Петрович снова направился к своему другу Перельману.

- Как дела? - поинтересовался тот, - как машина? Доволен?

- Всё прекрасно, - поспешил успокоить друга Петрович, - но теперь нужно второй миллиард потратить.

- Не слишком ли быстро? - Михаил вопросительно посмотрел на друга, - так и миллиардов никаких не напасёшься.

- Всё по плану, - успокоил его Петрович, - буду действовать так, как когда-то наметил. Иначе этих денег я бы никогда не увидел.

- Я весь во внимании.

Перельман улыбнулся, подвинул кресло другу, а сам пошёл в закуток, сделанный на этот случай за одной из стен кабинета, заваривать чай. Петрович уселся в это кресло, которое он сам когда-то подогнал Михаилу вместе с очень дорогим мебельным гарнитуром.

Поёрзав в нём немножко, он стал ждать угощений.

Да, много тут было чайку выпито в своё время. Перельман разбирался не только в чаях, но и в хороших конфетах. Когда-то он продавал этот товар оптом, а в кабинете держал образцы. Сейчас у него был другой бизнес, но страсть к чаям и конфетам осталась, и образцы лучших чаёв и конфет всегда оставались на своих местах.

Петрович иногда тут засиживался с Михаилом за полночь, и тогда к чаю прибавлялись бутылочка коньячка и бутерброды с красной икрой. Уже будучи подшофе, Кашин потом ловко прихватывал пару-тройку конфет из хрустальной вазочки, стараясь при этом думать, что он это делает незаметно. Конечно, поступать так ему не хотелось...но человек слаб, и даже в таких курьёзных ситуациях.

Перельман замечал оплошности друга, но не видел в этом ничего дурного. Он считал это детскими шалостями и позволял брать Петровичу конфет столько, сколько тому заблагорассудится. Михаил был щедрым парнем. Но в последнее время Николай Петрович всё чаще и чаще бывал на бобах, показывать этого ему не хотелось, уж лучше было незаметно стащить из вазочки две-три конфетки...

Пока Кашин размышлял в таком ключе, Перельман вернулся из закутка, неся в руках пышущий паром заварочный чайник.

- Я весь во внимании, - сказал он, садясь за стол напротив Петровича.

- Хочу приличный спортивный центр построить в нашем городе, - выдал Кашин, - за миллиард баксов.

- Я часом не ослышался? - Михаил застыл с заварочным чайником в руках, - я тебе и за гораздо меньшую сумму сооружу такой объект, что только диву дашься. Например, за сто миллионов.

- Нет, - возразил Николай, - за сто миллионов мне не нужно. Такую сумму я планирую выкроить лично тебе, а на дворец хочу потратить миллиард. Ну, или девятьсот миллионов, если быть точнее. За такие деньги хороший должен получиться спортивный дворец, а не что-то другое, - уточнил Петрович, - и он должен быть лучшим архитектурным сооружением города.

- Этот дворец будет лучшим в России! - заверил Перельман.

- Ну, в России навряд ли, - засомневался Петрович, - в Лужники, или в стадион на Крестовском острове гораздо больше вбухали, а статус дворцов им можно дать с большой натяжкой.

- Ты не знаешь, сколько там спёрли, - засмеялся Михаил и потом долго не мог успокоиться, - твоих бабок хватило бы разве что на откат чиновникам, и то вряд ли. Сейчас многие денежные ребята из России, как крысы с тонущего корабля бегут. Почти все олигархи со своими семьями на запад укатили, сюда они только на заработки прилетают. Их личные 'Бомбардье', 'Эмбаэры' и 'Боинги' всё время под парами стоят в Домодедово и Внуково...Но это между нами, - уточнил он.

- Могила! - заверил его Петрович.

- Итак, и где же ты хочешь поставить свой спортивный дворец? А что он будет именно твой, то есть твоего имени - это само собой, разумеется, - уточнил Перельман и начал разливать чай по чашкам.

- На площади Партизан, - Николай взял свою чашку, подул на неё и потянулся за конфетами, - есть там одно местечко. На нём до сих пор стоит развалюшный еврейский домик. По моим данным в нём прописано одиннадцать квартиросъёмщиков. Вот на этом месте я и желал бы видеть дворец своего имени.

Сказав это, Петрович хотел последние слова обратить в шутку, думая, что Михаил посмеётся вместе с ним и скажет, что на счёт именного дворца он пошутил, но Перельман не повёл даже бровью. В денежных вопросах он шуток не терпел.