Четыре направления - четыре ветра

Я все смотрел на ложку, застывшую в его руке.

— Но вы стояли на коленях перед алтарем?

— Да.

— Ну вот. Вы взяли облатку на язык, и она прилипла к нёбу и по вкусу напоминала картон, а вино было дешевое и сладенькое.

— Да, — рассмеялся я.

— Вы делали это, но все же вы не католик. Вы имеете опыт Святого Причастия, но вы не причащены.

Он стал осторожно погружать ложку в кофе. Жидкость просачивалась в сахар по краям ложки, маленький холмик постепенно насыщался и темнел.

— Опыт вместо службы опыту.

Он наклонил ложку, и густой сахарный сироп потек в кофе.

— Ритуал не послужил вам, потому что вы не служили ритуалу. Это вопрос намерений.

Я улыбнулся на эти слова и сказал:

— У меня исключительно честные намерения.

— Ваши намерения — изучить применение аяхуаски перуанским шаманом?

— Ну… в общем, да.

— Это ваше намерение. А какова ваша цель?

Я глубоко вздохнул. Профессор Моралес протянул руку через столик. Манжеты его белой рубашки были слегка запачканы. Он мягко коснулся моего локтя:

— Вас, кажется, раздражает моя… семантика?

— Вовсе нет, — солгал я.

— Вы латиноамериканец?

— Я родился на Кубе.

Он кивнул и принялся помешивать свой кофе. Я рассматривал его брови, переносицу, форму скул, волосы. Индеец. Декан философского факультета Национального университета Сан Антонио Лбада, индеец. Кечуа. Наследственность чистая, не покалеченная испанским завоеванием. Но не идеальная. Внезапно у меня возникла убежденность, что он знает очень много, что его мудрость глубока, а оригинальность подлинна. По какой-то непонятной, случайной ассоциации я подумал о Мерлин. И в этот момент он опустил руку в карман пиджака и вытащил оттуда крошечный кошелек. Он произнес что-то вроде «гм-кхм» и вытряхнул из него пару игральных костей, несколько маисовых зерен и небольшое мексиканское Божье Око — крестик, образованный двумя палочками; палочки были оплетены красной и белой пряжей, вся конструкция напоминала ромбовидную мишень, с концов палочек свисали кисти зеленой пряжи. Он положил его на середину стола, остальные предметы спрятал в карман и принялся потягивать кофе.

— Аяхуаску изучали, она описана в научных журналах.

— Да. Мерлин Добкин де Рнос. Я читал ее работы. Она антрополог, — сказал я.

— А вы психолог. Вы читали ее отчеты и заинтересовались воздействием этого фольклорного растения на человеческую душу и… бессознательный разум.

Он поморгал глазами и отвел их в сторону, уставившись куда-то в пространство за моим плечом. Я обернулся, чтобы проследовать за его взглядом. Пустой столик в углу возле двери кафетерия. Когда яповернул голову обратно, он улыбался, глядя на меня. Его глаза были моложе, чем лицо: орехово-коричневая радужка и черные, как смоль, зрачки резко отделялись от чистых, без единой прожилки, белков.

— Вы хотите попробовать на вкус йаге, и вас влечет к нему очарование смертью.

Он опять отхлебнул из своей чашки.

— То есть это правда?

Он поднял брови вопросительно.

— Аяхуаска дает возможность встретиться со смертью?

— Да, так утверждают. Ля на кечуа означает «смерть», хуаска — «веревка» или «лоза», «лиана». Словом, веревка мертвеца. Это одно из священных лекарств у шаманов амазонских джунглей; туда-то вам и придется поехать, чтобы найти его. По, допустим, вы это сделаете, допустим, будете работать с аяхуаскеро… — Oн выразительно поднял голову и ухмыльнулся. — И если вы останетесь в живых и напишете о своем опыте, изложите свои рассуждения об испытанном, — кто будет это читать?

— Профессора в моем университете. Психологи.

— И это даст вам докторскую степень?

— Да. Это, а также моя работа с целителями в Мексике.

— Меня удивляет, что в США найдутся ученые, которые заинтересуются столь субъективным опытом.

— Психологическая наука молода. Она еще полностью и не признана как наука. А я способен дать объективный отчет о своем опыте.

Брови его удивленно поднялись:

— Разве хоть один человек способен быть объективным по отношению к собственному опыту?

— Может быть и нет, но я могу документально зафиксировать психологические явления, которые я переживаю, точно так же, как я документировал физические эффекты традиционных способов лечения, свидетелем которых я был.

— Я не сомневаюсь. Но что более важно: процесс лечения и сам психологический опыт или его эффект — конечный результат?

Я задумался над этим и стал отвечать более аккуратно:

— Они одинаково важны, но прежде чем приступить к изучению причины, необходимо составить себе мнение о ее следствиях.

— Это ответ западного человека. Он рационален. Но вы стоите на пороге царстаа, в котором нельзя разделить причину и следствие. Если вы вступаете в это царство, то понять такое соотношение необходимо. — Он наклонился вперед. — Ваша причина должна быть ясна, ибо она определяет следствие. На ваш опыт будет воздействовать то, что вы в него принесете, как вы отнесетесь… ну, например, к ритуалу с аяхуаской. Царство шамана требует от пришедшего безупречных намерений. Это трудная вещь.

— Вы неплохо знаете все это.

Он пожал плечами: