Четыре ночи

— Мы с тобой два взрослых человека, Мэгги, — мягким тоном продолжал Финн. — Так почему же мы стесняемся назвать вещи своими именами? Ведь то, что у нас было, иначе как любовью не назовешь. Отрицать это значило бы…

Он умолк, качая головой, а Мэгги, слушавшую его со все возраставшим раздражением, прорвало:

— Но мы же почти не знакомы! Мы не можем…

— Не можем что? — прервал ее Финн. — Признаться, что мы влюбились друг в друга, хотя это так и есть? Или, может, не имеем права говорить об этом? Показывать это друг другу… вот так? — Он схватил ее в охапку, прижал к себе и задумчиво, словно разговаривал сам с собой, заметил: — Я не знаю, как и почему это случилось, но одно знаю точно — это означает…

Его пальцы перебирали ей волосы, и Мэгги чувствовала, как душа ее тает от нежности к нему.

— Что означает? — спросила она.

— А вот что. — Он впился поцелуем в губы Мэгги, а рука скользнула по ее спине. Мэгги тихонько застонала, послушно отдаваясь в его власть. Еще будет время проанализировать свои чувства и, если потребуется, обуздать их. Но сейчас…

Сейчас ей хотелось только одного — крепко, еще крепче прижаться к нему, к его жаркому телу.

* * *

Мэгги вытащила из духовки сотейник, сняла крышку и торжествующе улыбнулась — пахло божественно. У них на ужин будет coq аu vin [1], рецепт приготовления она вычитала в потрепанной кулинарной книге, обнаруженной в глубине одного из кухонных шкафов.

Финн, конечно, скажет, что это тушеная курица.

Финн… Мэгги закрыла глаза. Пусть она потом будет сожалеть о собственной глупости, нещадно ругать себя, но сейчас Мэгги не могла не думать о нем каждую минуту.

Какие-то четыре дня назад она знать не знала о его существовании и прекрасно жила без него, затем встретилась с ним и жалела о том, что встретилась. А теперь… теперь… на губах Мэгги появилась мечтательная улыбка. Она до сих пор была ошеломлена той быстротой, с какой они влюбились друг в друга, — исключая, конечно, те минуты, когда она отчаянно и безуспешно пыталась доказать себе, что это невозможно, и перечисляла в уме многочисленные причины, почему она не должна вести себя так бездумно, подчиняясь минутному порыву, — и ощутила себя полностью и всецело во власти его чар.

Хотя это совершенно не соответствовало ее взглядам на жизнь, она позволила Финну убедить себя, что их чувства друг к другу слишком прекрасны и ценны, чтобы ими пренебрегать. Они любят друг друга. Именно это шептали они, когда страсть охватывала их, это срывалось со стоном с их губ, когда желание достигало невыносимой, болезненной силы, это они выкрикивали, когда штормовая волна вздымала их так высоко, что замирало и прерывалось дыхание, это они бормотали, когда она, схлынув, оставляла их лежать в блаженном изнеможении. Они любят друг друга.

Мэгги позволила себе осторожно выползти из защитного кокона, в который закуталась, избегая всяческих неприятностей, и, прислушиваясь к чувствам, царившим в ее душе, стала даже строить планы…

Этим утром, проснувшись, она увидела, что Финн, опершись на локоть, пристально смотрит на нее.

— Что ты делаешь? — сонно спросила Мэгги, проводя пальцем по его колючему подбородку.

— Смотрю, — хрипло ответил он. — А ты знаешь, что у тебя во сне нос дергается?

— Не знаю.

— Теперь знай. А еще губами шевелишь. Они у тебя весьма соблазнительные, так и подмывает их поцеловать, попробовать, какие они на вкус.

— Можно подумать, ты не знаешь, — проговорила Мэгги, включаясь в игру. — У тебя было достаточно случаев попробовать…

— Вовсе нет. С тобой мне никогда не будет достаточно. — В глазах Финна загорелись опасные огоньки. — Хочешь докажу?

Мэгги засмеялась и сделала вид, будто собирается вскочить с постели, но он удержал ее.

— Я знаю, что говорю. — (Она почувствовала, как от взгляда Финна у нее в животе все сладко сжимается.) — И еще знаю, что если потрогаю вот здесь… — Он коснулся пальцами набухшего соска…

Шел уже одиннадцатый час, когда они наконец встали. Непозволительно поздно для фермера, как проворчал Финн.

Сейчас он занимается скотом и птицей, скоро должен вернуться, вот тогда…

Мэгги засунула сотейник обратно в духовку и прислушалась. По радио передавали сводку погоды.

— Внезапное половодье прекратилось, — сообщил диктор. — Ливней больше не предвидится.

Это означало, что Мэгги поспеет на аукцион.

Все утро, готовя свой coq au vin, она размышляла о дальнейшем. Ферма только арендована, Финн сам ей об этом сказал, так что ничто не мешает ему уехать вместе с Мэгги в Лондон. Молодая женщина закрыла духовку и замерла, задумчиво глядя перед собой. По правде говоря, ее немножко покоробило то, что Финн всего лишь арендатор. Это свидетельствовало об отсутствии честолюбия. Ну ничего, это поправимо, решила Мэгги.