Четыре партии в шатрандж

– Я не хочу быть дочерью твоей богини! – От злости слёзы мгновенно высохли, Эсфи вскочила на ноги и даже притопнула ногой. – У меня… у меня…

Мэриэн тоже встала и попыталась обнять её за плечи, но Эсфи отшатнулась.

– Моя мать – королева Агрей! И другая мать мне не нужна, даже если она – богиня!

Амарель присвистнул.

– Ого! Я слышал, как Мэриэн звала тебя принцессой… вас, Ваше Высочество… но подумал, что просто так…

Эсфи почувствовала, как Мэриэн сжала её плечи. Уже не вырвешься.

– Агрей… принцесса Эсферета… да, я что-то такое слышал в Гафарса! – оживлённо продолжал Амарель. – Вы что, бежали? Почему?

– Многие знания – многие печали, – отрезала Мэриэн. Эсфи молчала – и так сболтнула больше, чем надо. Голос Амареля сделался обиженным:

– Если ты думаешь, что я кому-то выдам тайну Избранной…

– Я ничего не думаю, – прервала его Мэриэн, отпустила Эсфи и села обратно на землю. – Давай огонь добывать.

Огонь развести удалось, освежевать зверька – тоже. Эсфи слышала, как Амарель и Мэриэн занимались этим, иногда перебрасываясь парой слов. К тому времени стемнело и стало холоднее; Эсфи подтянулась поближе к костру, надеясь, что не обожжётся.

– Смотри, принцесса, чтоб искра на платье не попала, – прозвучал сбоку голос Амареля. Эсфи дёрнулась, посмотрела вокруг, прислушалась. Мэриэн не было.

– Мэриэн решила поискать воду. А меня оставила с тобой, – сказал Амарель.

Эсфи напряжённо посмотрела на него снизу вверх – почти сплошное чёрное пятно, и чуть-чуть белого – лицо и руки.

– Я сначала удивился: неужели доверяет? Потом понял – если по глупости попытаюсь тебя похитить, Мэриэн тут же вернётся. С мечом наперевес. Как тебе такой план?

– Никак, – угрюмо выдавила из себя Эсфи.

– Я тут посижу. Можно?

– А в чём Мэриэн принесёт воду, если у нас нет котелков? – спросила Эсфи, которая помнила истории в книгах: подвешенный над костром котелок, булькающее в нём варево, путники, занятые мирной беседой…

Амарель тоже, как видно, хотел занять её беседой.

– Мэриэн неоткуда доставать котелок. Она позовёт нас туда, только и всего. А ещё нам надо, наконец, пожарить это мясо.

– Угу, – пробурчала Эсфи. Хорошо, что она не видела освежёванную тушку – это сильно испортило бы ей аппетит.

– Я хотел спросить… Ты правда хотела бы стать обычным человеком? Променять свой дар на… хорошее зрение?

Эсфи помолчала, прежде чем опять буркнуть:

– Угу.

– А я – наоборот, – Амарель коснулся её руки своей, и Эсфи разрешила ему это сделать – от удивления.

– Правда?

– Нет ничего лучше волшебства. Волшебство – это… это же сила! – В голосе Амареля был почти такой же восторг, как тогда, когда он говорил о Кальфандре. – С ним можно стать могущественным.

– А потом сделать так, чтобы везде была вера в твою богиню? – прямо спросила Эсфи.

Амарель ответил не сразу и неуверенным тоном:

– Я… я бы никого заставлять не стал.

– Ты согласился бы ходить без руки или ноги? Или не слышать, не видеть?

– Да, в обмен на волшебство, – поколебавшись, отозвался Амарель.

Эсфи отодвинулась от него и стала нащупывать на земле травинки, потихоньку вырывая их одну за другой.

– Один раз я слышала, как говорили Мэриэн… и мама, – вспоминать о матери было больно. – Про родителей, которые очень сильно хотели, чтобы у них был ребёнок-дэйя. Но этого не вышло. И тогда эти родители решили… что просто нужно искалечить ребёнка. Пока он маленький. И он станет дэйя, боги его благословят… И его дар принесёт много денег, много богатства.

Слёзы потекли у Эсфи из глаз.

– Мама и Мэриэн… они не знали, что я их слышала. Они говорили об этом, а я не могла уйти. Но потом я всё-таки убежала.

Амарель молчал – наверное, слов не мог найти, или понял, какую сейчас глупость сказал. Из-за него Эсфи вспомнила про этого несчастного ребёнка и как она плакала всю ночь напролёт, а когда успокоилась, решила никому не говорить об этом…

До них донёсся весёлый голос Мэриэн:

– Эй! Я нашла замечательный ручей!

VIII

Мэриэн то засыпала, то просыпалась. Когда время приблизилось к рассвету, она привстала, протёрла глаза кулаками и обнаружила, что Амарель куда-то пропал.

Прошлой ночью такого не было, хотя Мэриэн не спала вовсе. Отчего-то у неё появилось дурное предчувствие, а своим предчувствиям Мэриэн доверяла. Она немного поколебалась, слушая сопение Эсфи, а потом встала, стараясь не шуметь, и прошагала через всю поляну, чтобы затем выглянуть из-за деревьев и прислушаться. До Мэриэн донеслось… пение.

Она замерла, нащупывая на поясе рукоять меча. Сделала ещё несколько шагов, силясь разобрать слова песни. И тут же облегчённо выдохнула: это был Амарель.

Вздумал петь перед рассветом, тоже соловей нашёлся! Мэриэн чуть не выбранилась вслух. Оглянулась, чтобы посмотреть, как там Эсфи. Всё было спокойно, так что Мэриэн не удержалась и отошла ещё дальше от поляны, чтобы послушать Амареля. Кажется, у него был вполне приятный голос.