Четыре партии в шатрандж

– Выполняй, что велено.

Утром лицо её было восково-бледным, потускневшие глаза ввалились, а в волосах, казалось, прибавилось серебряных нитей. Не так давно сильная и властная, королева превращалась в тень. Мэриэн видела, как лекарь помогал Агрей выпить новое снадобье, и готова была молиться всем богам, в которых обычно не верила.

К вечеру королеве стало только хуже. А Мэриэн лихорадочно размышляла, кто из лордов мог оказаться главой заговора. Да, не все были довольны тем, как правила королева, и многие хотели, чтобы она больше заботилась об интересах знати, чем о простом народе. Но Мэриэн и подумать не могла, что дойдёт до заговора. Ведь Агрей вела свой род от Райланда Неистового, а значит, в её жилах текла священная кровь – кто посмеет пролить её?!

Как было видно, обошлись без кровопролития. И маленькую принцессу заговорщики тоже наверняка убили бы – тем более зная, что у неё должен проявиться дар.

Вот и проявился, подумала Мэриэн, пробудившись от воспоминаний. Тем временем Эсфи шмыгнула носом, словно собираясь заплакать.

– Не реви, – Мэриэн сказала это жёстче, чем собиралась. Но их выкинули неизвестно где, им придётся бродить по лесам, полным опасностей, и всё из-за Эсфи. Понятное дело, капитан корабля испугался. Мэриэн даже не знала, как бы она поступила на его месте.

Но она была на своём месте – и дала умирающей королеве Агрей слово, что с Эсферетой ничего плохого не случится.

– Не плачь, – Мэриэн смягчилась, слыша за спиной сдавленные всхлипы. Оборачиваться и смотреть на зарёванное личико Эсфи совсем не хотелось, но пришлось.

– Мы обязательно выберемся отсюда.

Они продирались через заросли и колючие кусты, и хорошо, что у Эсфи было ещё одно платье, потому как её собственное грозило превратиться в лохмотья. Эсфи постоянно спотыкалась, чуть не наткнулась на острую ветку и сослепу шагнула в муравейник, когда Мэриэн отвлеклась… А потом ей пришлось скидывать муравьёв с визжащей принцессы. Это было нелёгкое путешествие!

Когда они впервые заночевали в лесу, Мэриэн пришлось уговаривать Эсфи, чтобы легла и поспала, а та упрямилась в ответ:

– Я боюсь! А вдруг и ты заснёшь… и тогда нас волки съедят?

– Обещаю, что не засну, – твёрдо сказала Мэриэн, глядя в большие голубые глаза Эсфереты, поглаживая её по руке, пока она не сдалась:

– Ну хорошо. Но я вполглаза буду спать… если что, мигом вскочу!

Конечно, она заснула очень быстро на мягкой подстилке из травы. А потом беспокойно ворочалась, ближе к полуночи всхлипнула и пробормотала: «Мама». Мэриэн вздрогнула и всмотрелась в её лицо – Эсфи страдальчески хмурилась, но так и не проснулась. Укутать бы её поплотнее одеялом – ночью сильно похолодало, – но одеяла не было. И Мэриэн просто легла рядом, чтобы согревать принцессу своим теплом и надеяться, что сама не заснёт.

И вправду обошлось.

Что бы ни снилось Эсфи, она больше не спрашивала о матери. Только однажды, когда они с Мэриэн, продрогшие после дождя, сидели у костра, Эсфи тихо и неуверенно пробормотала:

– Почему нельзя было найти… наказать заговорщиков?

Мэриэн вздохнула. Если б жизнь была такой же простой и справедливой, как сказки, которых принцесса наслушалась в детстве!

– Поздно было кого-то искать, – Мэриэн вспомнила, как изменилась королева за несколько дней. Знать бы, каким ядом её отравили…

Эсфи молчала. За то время, что они провели в лесах, её волшебство не давало о себе знать, и она ни слова о нём не проронила. Мэриэн вела Эсфи за руку, вспоминая, как та родилась, и всё королевство праздновало, а пятнадцатилетняя Мэриэн мечтала, как научит принцессу метать кинжалы и ездить верхом на лошади. Куда там – Эсфи оказалась одной из дэйя.

Дэйя называли тех, кого боги обделили здоровьем, но даровали способности к волшебству. Когда маленькая Эсфи разбила себе коленку и у неё пошла кровь, придворный лекарь торжественно объявил королеве, что у её дочери есть дар. Кровь дэйя – особенная, твердил лекарь, ошибки тут быть не должно. Дар скоро проявится.

Но шли годы, а у принцессы только появлялись новые капризы. То платье ей не нравилось, то кушанье, то посреди ночи хотела сказок и билась в рыданиях, когда её прихоти не исполнялись. Мэриэн как-то послушала историю про шаха и его дочерей – от того придворного, который выиграл в шатрандж, – и радовалась, что принцесса не требует, топая ножками, отрубить чью-то голову.

И всё равно, Мэриэн была подругой Эсфи, иногда пыталась воспитывать, чтобы принцесса не выросла глупой капризницей, а иногда посреди ночи читала ей сказки. Должно быть, тяжело жить в мире, где всё кругом – или неподвижные, или движущиеся цветные пятна. Тогда и новые платья могут стать не в радость.