Четыре пера

Реквизиты переводчика

Переведено группой «Исторический роман» в 2017 году.

Книги, фильмы и сериалы.

Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel

Над переводом работали: mrs_owl, victoria_vn, gojungle, nvs1408, acefalcon и Scavenger .

Поддержите нас: подписывайтесь на нашу группу В Контакте!

Яндекс Деньги

410011291967296

WebMoney

рубли – R142755149665

доллары – Z309821822002

евро – E103339877377

PayPal, VISA, MASTERCARD и др.:

https://vk.com/translators_historicalnovel?w=app5727453_-76316199

Глава первая

Крымская ночь

Первым из гостей генерала Фивершема в Брод-плейс прибыл лейтенант Сатч. Он приехал около пяти часов. В солнечный июньский день старый кирпичный дом, расположившийся на южном склоне Суррейских холмов, редкой жемчужиной поблескивал среди темных глубин соснового леса. Лейтенант прихрамывая прошел через холл, от пола до потолка увешанный портретами Фивершемов, и оказался на выложенной камнем террасе. Там он нашел хозяина, сидящего по-мальчишески прямо и задумчиво смотрящего на юг, в сторону Сассекс-Даунс.

— Как нога? — спросил генерал Фивершем, резко поднявшись с кресла.

Этот невысокий жилистый человек несмотря на седину отличался живостью. Однако это относилось лишь к телу. Костлявое лицо с узким лбом и невыразительными серо-голубыми глазами выдавало ограниченный ум.

— Беспокоила всю зиму, — ответил Сатч, — но этого следовало ожидать.

Генерал Фивершем кивнул, и некоторое время оба молчали. От террасы земля резко уходила вниз, к широкой равнине бурой пашни, изумрудных лугов и темных рощиц. Оттуда доносились голоса, тихие, но вполне различимые. Вдалеке у Хоршема среди деревьев змеился паровозный дым, а на горизонте вырастал покрытый меловыми заплатками Даунс.

— Я так и думал, что найду вас здесь, — прервал молчание Сатч.

— Моя жена любила этот уголок, — бесстрастно ответил Фивершем. — Она сидела здесь часами. Ей до странности нравились пустые открытые пространства.

— Да, — сказал Сатч. — Она обладала воображением, способным населить их.

Генерал Фивершем недоуменно взглянул на своего компаньона, но ничего не спросил. Все непонятное он привычно выбрасывал из головы, считая не стоящим раздумий. Он просто заговорил на другую тему.

— За нашим столом сегодня будут пустые места.

— Да, Коллинз, Барбертон и Воган скончались этой зимой. Ну что ж, мы все и навсегда сданы в архив в списке отставников на половинном жаловании. Колонка с некрологом — всего лишь последняя формальность, которой нас навсегда вычеркивают со службы.

Сатч вытянулся и устроил поудобнее искалеченную ногу, которая четырнадцать лет назад именно в этот день была раздавлена и исковеркана при падении штурмовой лестницы.

— Я рад, что вы приехали раньше остальных, — продолжил Фивершем. — Мне хотелось бы узнать ваше мнение. Этот день значит для меня больше, чем просто годовщина нашего штурма редана [1]. Когда мы стояли в темноте...

— К западу от каменоломен, я помню, — прервал Сатч с глубоким вздохом. — Как я могу забыть?

— В тот самый момент в этом доме родился Гарри. Я подумал, что, если вы не возражаете, он мог бы присоединиться к нам. Он сегодня дома. Разумеется, он поступит на службу и может научиться от нас чему-нибудь полезному, кто знает.

— Безусловно, — с живостью ответил Сатч. Поскольку его визиты к генералу ограничивались этими ежегодными обедами, он еще никогда не видел Гарри Фивершема.

Сатч много лет безуспешно пытался разгадать, что же в генерале Фивершеме привлекло Мюриэль Грэм, женщину столь же выдающегося ума, как и красоты. Ему пришлось удовлетвориться тем, что она вышла за человека намного старше ее и столь непохожего по характеру по какой-то таинственной причине. Храбрость и непробиваемая самоуверенность были главными, а точнее единственными качествами генерала, бросавшимися в глаза.

Лейтенант Сатч мысленно вернулся на двадцать лет назад, еще до того, как он в качестве офицера Морской бригады принял участие в неудавшемся штурме редана. Он вспомнил лондонский сезон, когда он только что вернулся с Китайской станции [2], и, конечно же, ему было любопытно взглянуть на Гарри Фивершема. Он не признался себе, что этот интерес выходит за рамки естественного любопытства человека, ставшего инвалидом в сравнительно молодом возрасте и сделавшего изучение человеческой природы своим хобби. Он просто хотел посмотреть, в кого пошел парень, в мать или в отца, вот и всё.