Четыре пера (ЛП)

— Он заговорил по-арабски, — продолжил Дюрранс, — заверяя меня, что он и его компаньоны — мирные и бедные люди, они даже вернули бы мне деньги, если я дал больше необходимого. И всё это время он пятился от меня. Но я тут же его схватил и сказал: «Гарри Фивершем, так не пойдет», и тогда он сдался и шепотом заговорил на английском: «Дай мне уйти, Джек, дай мне уйти». Вокруг нас собралась толпа. У Гарри явно были мотивы сохранять тайну, как я тогда думал — стыд от его падения. «Приходи ко мне в Хальфу, когда освободишься», — сказал я и отпустил его. Всю ночь я прождал его на веранде, но он не пришел. Утром я отправился в пустыню. Я чуть не заговорил о нем с одним другом, который пришел меня проводить. Вообще-то, вы его знаете, это Колдер — тот, кто послал телеграмму, — засмеялся Дюрранс.

— Да, я помню, — ответила Этни.

Она проговорилась во второй раз за вечер. Дюрранс не должен был знать, что она видела телеграмму Колдера. Но Этни снова не заметила оговорку. Ей даже не пришло в голову, каким образом Дюрранс догадался об отправке телеграммы.

— В самый последний момент, — сказал Дюрранс, — когда верблюд уже поднялся с земли, я нагнулся, чтобы попросить его повидаться с Фивершемом. Но промолчал. Видите ли, я же ничего не знал о том, что у него есть деньги. Я считал, что он упал так низко, и не стоит выдавать этого кому-то еще. И потому я так ничего и не сказал.

Этни кивнула. Она всецело это одобряла, какими бы горькими ни были ее сожаления о пробеле в сведениях.

— И больше вы мистера Фивершема не видели?

— Я отсутствовал больше двух месяцев и вернулся слепым, — просто ответил он, и простота этих слов тронула Этни до глубины души.

Он извинялся за свою слепоту, потому что из-за этого не смог ничего больше узнать. Этни начала осознавать, что с ней говорит именно Дюрранс, но он продолжил, и его слова лишили её всякой осторожности.

— Я немедленно выехал в Каир вместе с Колдером. Там я рассказал ему о Гарри Фивершеме и нашей встрече в Теуфикье. Я попросил Колдера навести справки, когда он вернется в Хальфу, найти Гарри Фивершема и помочь ему, и попросил сообщить мне о результатах. Неделю спустя я получил от Колдера письмо, и оно меня встревожило, сильно встревожило.

— Что там говорилось? — встрепенулась Этни и повернулась в сторону Дюрранса. Она наклонилась, чтобы лучше видеть его лицо, но оно скрывалось в темноте. Её вдруг охватил леденящий кровь страх, но тут из темноты заговорил Дюрранс:

— Что две женщины и старый грек вернулись на север, в Асуан, на пароходе.

— Значит, мистер Фивершем остался в Вади-Хальфе? Так? — нетерпеливо спросила она.

— Нет. Гарри Фивершем не остался. Он выскользнул из Хальфы в тот же день, что я поехал на восток. А он отправился на юг.

— В пустыню?

— Да, но на юг, на вражескую территорию. Он ушел в том же виде, вместе со своей цитрой. Его видели. Не может быть никаких сомнений.

Этни помолчала, а потом спросила:

— То письмо при вас?

— Да.

— Я бы хотела прочесть его.

Она встала и подошла к Дюррансу. Он достал письмо из кармана и протянул ей, и Этни поднесла его к окну, к лунному свету. Этни стояла близко к окну, прижав руку к сердцу, и раз за разом перечитывала строчки. В письме четко говорилось, что грек, владелец кафе, сообщил, что Джозеппи (под этим именем он знал Фивершема) пошел на юг, взяв с собой бурдюк с водой и запас фиников, хотя зачем он туда пошел, грек либо не знал, либо не хотел говорить. Этни хотелось задать вопрос, но она боялась, что язык начнет запинаться.

— Что с ним будет?

— В лучшем случае плен, в худшем — смерть. Смерть от голода, жажды или от рук дервишей. Но есть надежда, что всего лишь плен. Он белый. Если его поймают, то, скорее всего, посчитают шпионом и будут уверены, что у него есть сведения о наших силах и планах. Скорее всего, его отправят в Умдурман. Я написал Колдеру. В Вади-Хальфе полно шпионов, мы часто слышим о том, что происходит в Умдурмане. Если Фивершем там, я рано или поздно узнаю. Но он, наверное, сошел с ума, это единственное возможное объяснение.

У Этни было другое, и она знала, что правильное. Забывшись, она сказала Дюррансу:

— Полковник Тренч в Умдурмане.

— О да, — ответил Дюрранс. — Фивершем будет не совсем один. В этом есть какое-то утешение, и может, что-то удастся сделать. Когда я получу известия от Колдера, я расскажу вам. Может, что-то удастся сделать.

Дюрранс явно неверно понял её фразу. Он по-прежнему не знал мотивов, которые привели Фивершема к югу от египетских застав. И он не должен узнать. Даже теперь Этни не покидала решимость делать вид, будто она забыла. Она стояла у окна, сжимая в руке письмо. Ей нельзя расплакаться или упасть в обморок, она должна стоять тихо и отвечать спокойно, хотя она и знала, что Гарри Фивершем отправился на юг, чтобы присоединиться к полковнику Тренчу в Умдурмане. Но это было выше её сил. Когда полковник Дюрранс снова заговорил, ей хотелось сбежать, остаться наедине с этими кошмарными новостями. Её звали тихий покой сада и темные тени деревьев.