Четыре покойника и одна свадьба

И Ленка, шмыгнув носом, как с ней частенько случалось при воспоминании о прежних счастливых днях, когда ее папочка был жив и успешно тянул на себе все доченькины проблемы, тяпнула на сон грядущий стаканчик виски и ушла в спальню, захлопнув перед Васей дверь.

– Папу люди до сих пор с благодарностью вспоминают. А ты – урод и дебил! – донеслось из-за двери. – И угораздило же меня связаться с таким ничтожеством.

Вася хотя уже давно привык к выходкам жены, сегодня все же поймал себя на мысли, что ему очень хочется сжать руками холеную Ленкину шею, сжать так сильно, чтобы на коже отпечатался рисунок толстой золотой цепочки – подарок ее дорогого и замечательного покойного папочки. И чтобы все это уже кончилось раз и навсегда. Неважно как, но навсегда.

Вася даже застонал, так ему этого захотелось. Руки так и чесались выломать дверь и придушить наглую Ленку или хотя бы поколотить ее. Но потом он прикинул, что, во-первых, дверь ему придется чинить самому и за свой счет. А во-вторых, починка этой самой двери может отдалиться от Васи лет этак на семь. А то и на десять, если Отар Ревазович не поспешит вернуться или вовсе откажется выступить на суде в защиту убийцы дочери своего старого друга. Ведь что тогда? А тогда придется Васе брать себе какого-нибудь другого адвоката. А тот еще не факт, что сумеет договориться с судьей. И поедет Вася в места не столь отдаленные на неопределенный срок.

– Нет, убивать я ее не буду, – решил он. – По крайней мере, пока не заручусь поддержкой в этом деле Отара Ревазовича.

И Вася пошел звонить адвокату. Тот по-прежнему не отвечал, и Вася твердо решил, что наказание неверной супруги он отложит. Столько ждал, неужели еще чуть-чуть не подождет? Потому что Вася чувствовал, так или иначе, но его жизнь с Ленкой подходит к концу. Из спальни она его уже выставила, еще немного – и из дома тоже выставит.

– Бедная моя дурочка, – неожиданно умилился он. – Она думает, что все у нее хорошо и вся она по-прежнему в шелках. Избавиться бы только от меня, докуки, и порядок, можно шиковать на мною в поте лица заработанные денежки с новым кавалером. Дурочка моя наивная.

Васе даже было где-то жалко Ленку. Ведь она до сих пор не имела представления о реальном положении их дел. До сих пор Васе удавалось как-то скрывать от Ленки всю глубину финансовой пропасти, в которую они вдвоем стремительно летели, несмотря на все его усилия хоть как-то затормозить падение.

Зима и весна были в этом плане для Васи особенно трудными. Ленка непрестанно требовала развлечений и шопинга, требовала их, просто не переставая. Потом где-то в июне Ленка нашла себе нового любовника, чувства к которому поглотили ее целиком. Она больше не заговаривала про поездки в Милан или куда-то еще, вообще отстала от Васи со своими капризами, зато зачастила в гости к подругам, иногда не показываясь дома по две или даже три ночи подряд.

При сложившейся ситуации Вася вначале был даже рад, что Ленка больше не терзает его все новыми и новыми своими требованиями. Но похоже, любовный роман у жены за эти летние месяцы разросся до такой степени, что теперь угрожал вовсе перевернуть лодку их семейной жизни.

Ленка в спальне громко храпела. Как всегда, когда она бывала пьяна, Ленка оставила окно нараспашку. Вася чувствовал, как по ногам ползет ночная прохлада. Он сделал попытку достучаться до жены, хотя и понимал, что сейчас не лучшее время для задушевных разговоров. Но очень уж Васе хотелось узнать про Чаркина.

– Лена, открой. Надо поговорить. Это важно.

Однако Ленка не открыла. И не откликнулась. Вася, без толку потоптавшись в коридоре какое-то время, понял, что ловить ему нечего и пошел спать в маленькую комнату, находящуюся в самой глубине их квартиры. По дороге он прихватил с собой бутылку виски, которую не успела выпить Ленка.

Ничего, утешал он себя, поговорить с Ленкой можно будет и завтра с утра. Никуда она от него не денется. Как видно из всего вышесказанного, Вася был самонадеянным молодым человеком. И очень скоро судьба собиралась серьезно наказать его за это.

Глава 4

Утро началось для Васи с дикой головной боли. В висках гудело, под черепом свистело, а сама голова была такой тяжелой, словно в нее за ночь напихали булыжников, да еще и уложили их не ровно, а вкривь и вкось, так что они там теперь при малейшем движении перекатывались, стукались да еще и ломались с диким треском.

– О-о-о! – простонал Вася, а когда это не помогло, добавил: – А-а-а!

Легче не стало. Ощущение было таким скверным, какого Вася еще в жизни своей не испытывал. А ведь, казалось бы, многое в своей жизни повидал и попробовал. И выпивать ему случалось. И напиться не раз получалось. И похмельем наутро мучиться доводилось. И поди же ты, никогда еще не бывало у него такой дикой головной боли и такого скверного общего состояния.

Вася даже испугался:

– Что это со мной такое?