Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)

Впрочем, военных роботов не обязательно создавать. Из истории нам известно, как безо всякой фантастики огромные людские массы отдавались стихии беспрекословного подчинения, завороженные демагогией также не фантастических фюреров. И может статься, что ни высокоразвитое общество будущего, описанное в повести Стругацких "Парень из Преисподней" (1973), ни могущественные инопланетяне (рассказ Алана Кубатиева "Ветер и смерть") не в состоянии будут справиться с дикарем, которому язва фашистской идеологии разъела мозг. Справиться не физически — нравственно… Гаденыш из какого-то инозвездного гитлерюгенда у Стругацких и японский летчик-камикадзе из рассказа Кубатиева служат живым напоминанием о нашем земном прошлом.

А потом заговорили о Бомбе; вспомним еще раз о ней и мы.

В год первого советского спутника вышел в свет роман Ивана Ефремова "Туманность Андромеды" — первая значительная книга, рисующая панораму коммунистического будущего человечества. Но за светлыми далями, нарисованными фантазией писателя и мыслителя, за звездной романтикой и духовными исканиями ефремовских героев не забыть тревожной ноты, прозвучавшей на самых первых страницах. Сияющая утопия начинается с эпизода, когда звездолет "Тантра" в ожидании встречи кружит возле мертвой планеты. Теперь уже мертвой… Тревожный затакт, конечно, не случайность. Зачем-то писателю нужно было предварить свое путешествие в мир, где забыто слово "война", таким вот напоминанием.

Оно, это напоминание, живо и поныне. В советской литературе таких книг — единицы. Никогда в ней не смаковали кошмары, отсутствует, разумеется, и коммерческий "вал" подобной продукции.

Но одной веры в будущее без войн недостаточно, и пока идет борьба за него, сигнал тревоги звучит не переставая.

Антиутопии в ее классическом выражении (конечная стадия социального отчаяния, чувственное смакование различных вариантов конца света) в советской фантастике действительно нет. Но есть жанр "романа-предупреждения", естественный для социалистической литературы, воспитывающей в своих читателях чувство гражданской ответственности, умение мужественно смотреть в глаза проблемам и настойчиво искать пути их решения. Сказал же выдающийся мастер Леонид Леонов: "Литературу следовало бы нагрузить гораздо большей работой в смысле всесторонней (подчеркнуто мной. — В. Г.) разведки будущего… Нет ничего грознее, как не предусмотреть те роковые, вроде волчьих ям, овраги впереди, которые по забывчивости иных плановиков нередко на бумаге не помечаются"!

Цикл произведений Александра Казанцева о судьбе гипотетических фаэтонцев, роман Кира Булычева "Последняя война" (1972), наконец, многоплановое произведение братьев Стругацких, роман "Обитаемый остров" (1970), — вероятно, одно из самых ярких в советской литературе предупреждений против атомной войны… Во всех этих книгах земляне будущего сталкиваются с последствиями катастрофы в космосе, на других планетах, Не зря космос называют самым старым и самым надежным из полигонов фантастики; почему бы не испытать там и сверхоружие — может быть, это убедит "маловеров"?

Впрочем, действие не обязательно выносить в космос… Автор философско-фантастического романа "Легенда XX века" (1969) Перч Зейтунцян выбрал главным персонажем реальное лицо — Клода Изерли. Того самого командира экипажа бомбардировщика Б-29, что проследовал августовским утром 1945 года спецрейсом на Хиросиму… Под пером армянского прозаика, сына народа, которому также довелось испытать в своей горькой истории массовые уничтожения сотен тысяч и миллионов, фантастика превращается в страстный патетический призыв, выражение больной совести века. А Леонид Леонов написал свою фантастическую киноповесть "Бегство мистера Мак-Кинли" (1963), наоборот, подчеркнуто саркастично, в жанре памфлета. "Маленькому человеку XX века" Мак-Кинли, задумавшему было удрать в беспроблемное будущее, ядерная война только пригрезилась; зато в цикле коротких рассказов-предупреждений Ильи Варшавского о вымышленной стране Донамаге она произошла наяву. Взметнувшийся атомный гриб стал закономерным финалом общества апатичных обленившихся "винтиков", переложивших все свои заботы на машины или на очередного "сверхчеловека"… Как видим, примеры есть.

И все-таки советских писателей не покидает убеждение, что эти мрачные картины так и останутся в ряду тех прогнозов научной фантастики, что никогда не подтвердятся. И будущие поколения узнают о войне лишь на школьных уроках истории.

Но еще одна война пройдет и закончится. На этот раз действительно последняя в истории Земли. О ней написали братья Стругацкие в повести "Хищные вещи века" (1965). Об этом — и эпиграф данной главы.