Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)

В это время, — а точнее, около 120 года нашей эры — в семье бедняка родился будущий писатель Лукиан. О его жизни нам известно на удивление много. Достаточно побродил по свету, читал, пытался освоить юриспруденцию, преподавал и писал книги. Жил долго — лет семьдесят — и под конец жизни добился видного положения, получив почетное назначение в Египет от императора Коммодуса.

В историю фантастики Лукиан вошел двумя сочинениями: книгой «Икароменипп, или Заоблачный полет» (около 160 года) — вот где впервые был упомянут полет на Луну! — и знаменитой «Правдивой историей», вышедшей в свет между 165 и 175 годами. В последнем сочинении такой полет был впервые подробно описан. Правда, на Луну героев перенес самый обычный смерч, да и создана была «Правдивая история» с целями пародийными (автор подтрунивал над историческими сочинениями Гомера, Геродота, Ксенофонта, Фукидида и Ямбула, в большинстве своем до нас не дошедшими), но факт остается фактом: то была первая книга о полете на Луну.

Не легенда, не миф, а книга, способная, кроме всего прочего, развлечь и увлечь. Отправная веха в нашем путешествии…

Затем космические фантазии, как и вообще все без исключения мечты о заповедных землях, на время прекратились — застыла на века сама европейская культура[7]. Стояла темная ночь, не до литературы было. И мечта о далеких небесных мирах на время отодвинулась в тень: как известно, «совращенных с истинного пути» и «желавших познать тайны мироздания» церковь не прощала… Тем не менее в 1295 году одно событие раздвинуло духовный горизонт европейской культуры, явившись предвестником нового века, первого века Возрождения: в Венецию из дальних заморских плаваний возвратился молодой любознательный купец Марко Поло. И вновь, разгораясь, затлели легенды о таинственных землях «где-то там», а из пепла сожженных ожила крылатая, как птица Феникс, мечта о полете.

1516 год. На Луну запущен… ну что ж, назовем это «первым космическим аппаратом». Ведь Астольф, герой поэмы Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд», совершил путешествие на нашу космическую соседку в повозке библейского Ильи-пророка. Итак, еще отметка на пути: первый межпланетный перелет на другое небесное тело, совершенный не волею стихий, не в мыслях или сновидениях, но с помощью какой-никакой, а машины, аппарата…

У Ариосто долго не было последователей, его описание межпланетного путешествия оставалось единственным целое столетие. Не наступило еще время для фантазеров — хотя и маячило смутно на горизонте. Но что-то сместилось в заведенном порядке вещей. Фантазеров церковь пока еще гноила и жгла с прежним упорством, однако бесследно уничтожить саму фантазию была уже не в силах.

Остановимся на минуту. Битва разума с мракобесием только разгоралась, и все отжившее не собиралось отступать без борьбы. Рациональное и мистическое, светлое и темное порой удивительным образом соединялось в одной личности, не удивляя современников, но безнадежно запутывая последующих биографов.

Тут особенно опасны упрощения. Многие со школьной скамьи привыкли считать, что духовный климат средневековья определялся ожесточенной борьбой «попов» против «еретиков-ученых». Как все просто… Однако и Роджер Бэкон и Бруно были монахами, а Кампанелла — так просто религиозным фанатиком! Еретик Мартин Лютер пришел в бешенство, прослышав про учение Коперника, и даже призывал к физической расправе над ним. Но и такой светлый ум эпохи, как Фрэнсис Бэкон, не принял гелиоцентрической системы мира — между тем как официальная римско-католическая церковь лет семьдесят терпела ее, проявляя странный либерализм в отношении столь явной ереси. Вот какое было время.

Поэтому неудивительно, что среди ранних подвижников «космонавтики» (архиересь!) можно встретить и естествоиспытателей, и философов, и светских кавалеров, и даже отцов церкви. Все грешили этим манящим и запретным — фантазиями о других мирах.

Рассказывая о первых лунопроходцах, невозможно пройти мимо скорбной одинокой фигуры Иоганна Кеплера (1571 — 1630). Жизнь его была смутной и трагичной. Родившись недоношенным, трижды умиравший, но каким-то чудом сумевший выкарабкаться, никогда не знавший, что такое быть сытым, Кеплер остался в памяти человечества, как величайший астроном своего времени, последователь Галилея — хотя современники больше знали о нем как о придворном астрологе императора Рудольфа II (астрономией приходилось заниматься во «внеслужебное» время). Скрупулезный исследователь и азартный игрок, смелый философ и фанатик-пуританин, писатель-фантазер — сколько всего вместила в себя эта личность!

Смутной и трагичной оказалась и судьба его единственного фантастического произведения. В 1593 году, во время учебы в Тюбингенском университете, Кеплер пишет диссертацию, посвященную гелиоцентрической системе мира, где, в частности, описывает небесные явления, наблюдаемые с… Луны. А спустя 16 лет добавляет главу, объясняющую, как именно попал наблюдатель на Луну — с помощью демона, вызванного заклинаниями матери героя. Рукопись лежала без движения два года, а потом была украдена[8].