Четыре с половиной

— Мы ж не знаем с тобой всех обстоятельств, может быть Аркадий запасся доказательствами ее супружеской измены.

— Сергей Петрович, адвокаты — барсучье племя — все равно ходы выроют, хоть десять процентов откусят, а это не один миллион и не два.

Аргумент в целом подействовал, и к нему добавился следующий:

— Она ведь умная женщина.

— Ты откуда знаешь?

— Видно невооруженным глазом. А хозяин, когда Аркадий ее представлять привозил, сказал мне потом: «Выбрал не по себе, надо было что-то попроще».

Судя по нахмуренному лицу гостя, логика, правильная по сути, все равно не срабатывала для него до конца, и при тем более теперь явном вранье про премии в пять миллионов.

— Вот скажи мне, пожалуйста: Аркадий просыпается утром после сильного опьянения, жена его сообщила — бухнулся не раздеваясь и в таком виде проспал. Какое, когда глаза продрал, должно быть общее состояние? — Он не стал дожидаться ответа и проговорил, подражая известной картавости: — Архихреновое, батенька, архихреновое.

— Ха, ну да.

— Ну да, а на тумбочке у него стакан с вином остался нетронутый. Как понимать?.. Я, сколько лет прошло, помню такой неплизир — только б пивка поскорей или хоть чего угодно еще. В трубы горящие чтоб залить. А он первым делом бриться вдруг отправляется.

— Черт... — на молодом лице появилась растерянность. — Я этот стакан... Как вы все замечаете?

— Практика многолетняя, Леша, это уже в кровь вошло. И еще один интересный пункт: стаканчик оказался с голубой полоской, то есть из номера Владимира.

Напряженные складки на лбу ничего не дали:

— Не понимаю... Вы Владимира самого об этом не спрашивали?

 — Спросил. И ответ получил, как тебе сказать, так, на троечку. — Человек постучал носком ботинка по асфальтовой под ногами полоске. — Парочка эта в каком-то сговоре.

— Олег и Владимир?

— Угу. Словно один или оба боятся чего-то.

— Или просто страхуются на всякий пожарный, если их цеплять будут?

— Возможно и так, возможно.

Из-за угла наполовинку выдвинулась фигура Макара и, убедившись, что в разговоре у старших пауза, явилась целиком вся.

— Обед время заказывать. Леш, я схожу?

— Притормози слегка, — ответил за него гость, — минут через пять вместе пойдете.

— Со мной?

— Да. Ты, пожалуйста, вот сделай что: подзадержи их внизу разговором. Возьми с собой опись всякой хозяйственной ерунды и настойчиво им зачитай. Принудь, так сказать, послушать. Заодно и полезную задачу реши — может быть, они отдадут что-нибудь бедным людям, Макару вон, на деревню.

— А для чего эта операция, Сергей Петрович?

— Ключи мне дашь от их номеров, я осмотр сделаю.

Так нехорошо дернуло внутри, не сердце, а и оно, и все вместе. Сколько накапливается за жизнь тяжелого, часто с ней просто несовместимого, кажется порой — забывается оно и уходит, — кажется только, засыпает в сознании, а после, от новой порции, является вместе всё черным комом, страшным своими размерами, и сознание кричит — больше нельзя! А наивная чистота бессильна — она этого не видит, не понимает и старается разлить себя на весь мир. Не понимает, что все места в нем уже прочно заняты — думает, там пусто, очаровывает себя сказками, покрывая белыми тканями грязь. Да, не прав был великий писатель с простотой своих истин, таких ему ясных. Звезды на небе тоже каждому ясно видны, но попробуй до них достать.

Вот и все. Под ногами грязь. Там, где встретить ее он даже не ожидал.

Своим появлением внизу он должен дать Алексею знак, что мероприятие завершилось.

Слышен его голос с верхних ступенек.

А теперь и другие голоса.

Олег машет небрежно рукой, говорит, что и лодки резиновые не нужны — пусть на них мужики катаются.

Алексей, быстро взглянув, начинает закругляться, говорит что-то вежливое в смысле за барахло благодарности.

 Коньячку надо. Да, тряхнуло его наверху, и, похоже, работает сбивчиво сердце, потому что хочется больше взять в легкие воздуха.

— Вам, Сергей Петрович, что на обед?

— На обед?.. То же, что и себе.

А Владимир сообщает ему про нотариуса — будет здесь уже через час. Шут с ним, нужно выпить и снова подняться наверх, в розовую комнату теперь.

Стало видно — красивое у нее лицо — с грустным, чуть улыбчивым взглядом — и усталость с него немного сошла.

— Благодарна вам за внимание. Оказалось, я действительно хотела есть.

— Рад, сударыня, угодить, хотя и по мелочи. А сейчас хочу вас пригласить на прогулку. Недалекую, к домику для охранников.

Тонкие длинные брови выгнулись в ответ легкой дугой.

— Соображения выскажу некоторые, и Алексею не повредит их узнать.

Женщина послушно встала и сняла со спинки кресла небольшую сумочку.

— Я готова.

— Знаете, — человек потер пальцем по переносице, — бритвенную машинку тоже захватим. Он, направившись к тумбочке, тут же спросил: — Пардон, а стакан с вином где?

— Стакан Владимир забрал, сказал — это его стакан.

Сразу, как только вышли наружу, женщина зажмурилась и подняла голову к солнцу.

И когда шли, приостанавливалась и делала так несколько раз.

Их заметили из окна служебной комнаты, Алексей вышел на крыльцо, очень удивленный тем, что видит их вместе.

Человек показал ему рукой внутрь: