Четыре сестры

– Коломба! – воскликнула Шарли, выпрямляясь. – Ну конечно!

– Вы ждали меня позже, я знаю, но Национальная компания железных дорог не оставила мне выбора. Либо приехать сейчас, либо к полуночи.

Голос у нее был ровный, мягкий, текучий.

– Ты правильно сделала, – дружелюбно сказала Женевьева.

Беттина с любопытством уставилась на эту голубку, которая ворковала очень странные фразы типа «Национальная компания железных дорог не оставила мне выбора». Внимательно ее рассмотрела и почти сразу же поняла, что никогда не подружится с этой девочкой.

Гортензия, воспользовавшись моментом, выхватила у сестры тетрадь и спрятала под футболку.

Дверь с грохотом открылась вновь. Ветер бросил на ковер бедную Энид, взъерошенную, почти бездыханную, дрожащую.

– В парке живет призрак! – пропищала она. – Он плачет и поет! Я только что его слышала!

Шарли послала Коломбе улыбку, от всей души желая, чтобы она вышла успокаивающей.

* * *

Беттина была в привилегированном положении – она имела ванную для себя одной. Это был не подарок сестер, просто ее комната единственная располагалась у башенки. И всем так было спокойнее, ведь Беттина занимала ванную от сорока пяти минут (если торопилась) до двух часов и больше (по воскресеньям, в каникулы и праздники).

Для Беттины это было в порядке вещей. Но только не в те дни, когда в доме бывали гости. Ее комната соседствовала с гостевой спальней, и ей, хочешь не хочешь, приходилось делить СВОЮ ванную с любым гостем Виль-Эрве.

Ей и выпала честь показать комнату Коломбе.

– Вот, – сказала она, открывая дверь гостевой спальни.

– Очень красиво. И… о, окно выходит на море!

Вечно одно и то же. Как будто они увидели Большой каньон на Марсе. Привычно-пресыщенным пальцем Беттина указала в коридор.

– Ванная рядом.

Она убрала со стула следы своих утренних примерок: свитера, платья, юбки, брюки, рубашки, – скомкав, бросила все в корзину для белья и закрыла ее с громким хлопком.

– Это всё твои коробочки? – восхитилась Коломба. – И эти чудесные флакончики?

Беттина забрала одну коробочку и два флакона, освободив десять квадратных сантиметров на заставленной до упора полке.

– Вот, можешь поставить сюда свои вещи, – сказала она.

– У меня нет ничего такого. Я вообще не умею краситься, – призналась Коломба с виноватой улыбкой. – Пробовала один раз. Жуть. – Она поколебалась: – Ты меня научишь?

– Ммм, – промычала Беттина, ничего не обещая. – Вот платяной шкаф. Он полон, но у тебя, кажется, не так много… э-э… одежды.

Коломба похлопала по своему чемоданчику.

– Верно, – засмеялась она. – Никогда не беру с собой много вещей в путешествия.

Беттина вынуждена была признать, что Коломба лучилась какой-то особенной красотой, когда смеялась. Но эта коса – вообще изврат. А туфли! И эти унылые шмотки!

– Ты много путешествуешь? – спросила она из вежливости.

– Мои родители работали в лабораториях по всему миру. Токио. Рио. Кабо-Верде. Абиджан. Я ездила с ними. Но два года назад мама захотела вернуться. Я была очень рада.

Беттина посмотрела на нее с презрением. На что жалуется эта сопля? Что объехала полмира в тринадцать лет?

– Я люблю долгие ванны, – сказала она. – А ты?

– Я скорее беглый душ, – ответила Коломба. – По-быстрому, – добавила она, заметив выражение лица Беттины.

Беглый душ. Впечатляет. Беттина поостереглась выказать свое облегчение. Она была уверена, что Коломба ответила так нарочно. Напрасный труд. Беттина терпеть не могла, когда с ней пытались быть милыми. Ей это казалось притворством или, хуже того, непростительной глупостью.

– А что это за дела с призраком? – вдруг спросила Коломба.

– Ничего особенного. Это Энид.

– Энид? Что такое Энид?

– Такая штучка, которая носит заколки с Милашкой Мими и очень много болтает. Она же моя младшая сестра.

– О, прости.

– Ничего. Не всем же достаются такие имена, как у тебя.

Беттина сохраняла абсолютно серьезный вид. Коломба неуверенно покосилась на нее. Они вернулись в гостевую спальню. Коломба открыла свой чемодан и начала разбирать вещи. Беттина подавила всхлип, увидев только белые и/или темно-синие одежки, аккуратно свернутые, скатанные, выложенные в ряд.

– Ты боишься призраков? – спросила Беттина.

– Нет. Но тут есть где разгуляться фантазии, правда?

Беттина некоторое время смотрела на нее, открыв рот. Ну и заковыристые же фразы выдает эта девчонка!

– Энид любит сочинять.

– Но вид у нее был очень убежденный. И она, похоже, вправду испугалась.

– Она все выдумывает… Слушай, ты какой размер носишь? – воскликнула Беттина, увидев, как Коломба достает из чемодана белье (разумеется, тоже бело-синее).

Коломба залилась краской.

– 75В, – ответила она. – Я знаю, у меня слишком большая грудь для моего возраста.

Беттина промолчала. Конечно, она же не могла сказать Коломбе, что вовсе нет, не такая уж большая у нее грудь. И что ей это очень даже идет! И что она, Беттина, частенько мечтала носить…

Ничего этого она не сказала. Просто ответила:

– Если она не мешает тебе читать…

Коломба улыбнулась. На лице Беттины не дрогнул ни один мускул. Коломба сложила еще два бюстгальтера.

– Думаешь, Энид выдумала призрака?