Четыре сезона

«Я могу позвонить ему, если вы…» Я уже держал в руках телефон, сходя с ума от желания переложить свалившуюся на меня ответственность на кого-то другого. Заглянув за спину сенатора, я увидел кровавые следы, оставленные им на ковре.

«Я должен поговорить с Джо немедленно, – повторил он, будто не слыша моих слов. – Кое-что находится в багажнике моей машины… То, что я обнаружил в Вирджинии. Я стрелял в это, но не мог убить. Это не человек, и я не мог это убить».

Он начал хихикать, потом засмеялся и, наконец, закричал. Он все еще продолжал кричать, когда я дозвонился до мистера Вудса и попросил его, ради всего святого, приехать как можно скорее…

Я не собираюсь рассказывать историю Питера Эндрюса полностью. По правде говоря, я не уверен, что осмелился бы ее рассказать. Достаточно будет сказать, что этот рассказ был столь ужасным, что я думал о нем в течение нескольких недель. Как-то за завтраком Эллен посмотрела на меня и спросила, почему я закричал ночью: «Его голова! Его голова на земле все еще говорила!»

– Думаю, это был сон, – сказал я. – Один из тех, которые потом невозможно вспомнить.

Но тут же опустил глаза, и, полагаю, Эллен поняла, что это была ложь.

В один из августовских дней следующего года я работал в библиотеке, и меня позвали к телефону. Это был Уотерхауз. Он спросил, не могу ли я зайти к нему в кабинет. Когда я пришел, то увидел, что там также находились Роберт Карден и Генри Эффингем. В первый момент я подумал, что меня собираются обвинить в каких-то неразумных и некомпетентных поступках.

Карден подошел ко мне и сказал:

– Джордж полагает, что настало время сделать вас младшим партнером, Дэвид. Мы все согласились.

– Вы должны пройти этот путь, Дэвид. Если все будет хорошо, мы сделаем вас полноправным партнером к Рождеству, – заверил Эффингем.

В эту ночь мне не снились кошмары. Мы с Эллен, изрядно выпившие, выбрались пообедать в одно джазовое заведение, которое не посещали почти шесть лет, и слушали удивительного голубоглазого негра, Дикстера Гордона, дувшего в свою трубу почти до двух утра. На следующее утро мы проснулись с неприятными ощущениями в желудке и головной болью и не могли полностью поверить в то, что произошло. Самым невероятным было то, что мой заработок поднялся до восьми тысяч долларов в год, хотя мы перестали верить в возможность такого повышения.

Фирма послала меня на шесть недель в Копенгаген, и когда я вернулся, то узнал, что Джон Ханрахан – один из постоянных посетителей 249Б – умер от рака. Был произведен сбор средств для его жены, которая оказалась в трудном положении. Меня уговорили заняться подсчетом собранной суммы и оформлением банковского чека. Набралось больше десяти тысяч долларов. Я передал чек Стивенсу и предполагаю, что он отослал его по почте.

Так уж случилось, что Арлин Ханрахан была членом Театрального общества Эллен, и через какое-то время Эллен рассказала мне, что Арлин получила анонимный чек на десять тысяч четыреста долларов. К чеку была приложена короткая и загадочная записка: От друзей вашего мужа Джона.

– Разве это не самая удивительная вещь, которую ты когда-либо слышал в жизни? – спросила меня Эллен.

– Нет, – ответил я, – но, по-видимому, она входит в первую десятку. У нас есть еще клубника, Эллен?

Прошли годы. Я обнаружил наверху в 249Б множество комнат: кабинет, спальню, где гости иногда оставались на ночь (хотя после того, как я услышал звук удара или мне показалось, что услышал, лично я предпочел бы остановиться в приличном отеле), небольшой, но хорошо оборудованный гимнастический зал и бассейн с сауной. Кроме этого, имелись также длинная узкая комната во всю длину здания с двумя дорожками для игры в боулинг.

За эти годы я перечитал романы Эдварда Грея Севиля и открыл для себя совершенно удивительного поэта по имени Норберт Роузен, равного, может быть, Эзре Паунду и Уолласу Стивенсу. Согласно справке в конце одного из томов его сочинений, он родился в 1924-м и был убит в Анзио. Все три тома его лирики были изданы фирмой «Стэдхем и сын» в Нью-Йорке и Бостоне.

Помню, что я вновь побывал в Нью-Йоркской публичной библиотеке в один из светлых весенних дней (не уверен, в каком именно году) и заказал подшивку «Литерари маркет плейс» за 20 лет. Это было ежегодное издание форматом с «Желтые страницы», одну из крупнейших газет в городе. Мне кажется, что служащий библиотеки готов был отказать мне. Но я настаивал и тщательно просмотрел каждый том. И если предполагалось, что в ЛМП указаны все издатели США, то я не обнаружил там фирму «Стэдхем и сын». Год спустя или, может быть, два я разговаривал с владельцем книжной антикварной лавки и спросил его об этом издании. Он никогда о нем не слышал.

Я подумал о том, чтобы спросить Стивенса, но вспомнил о предупреждении, которое увидел в его глазах, и решил оставить свой вопрос без ответа.

И, конечно, на протяжении всех этих лет было рассказано немало историй.