Четыре степени жестокости

Наведя порядок на кухне, они принялись за гостиную. Джастин молча сидел на кушетке. Дыхание восстановилось, но все равно было частым и неглубоким — вдохнуть нормально мешала боль в груди. Уэствуд-старший тоже сидел тихо, сохраняя внешнее спокойствие, но ясно было, что он переживает за сына. Он вместе с Реджи уговаривал Джастина поехать в Саутгемптон на прибывшей «скорой», но, услышав ее обещание, отстал.

Минут пятнадцать-двадцать она вполголоса разговаривала с Роджером. О том, каким сильным может быть потрясение, и о том, что его страх — это естественно. Слушая ее спокойный мягкий голос, он постепенно оттаял. Уже осмысленным взглядом он посмотрел на нее и сказал:

— Спасибо, вы мне очень помогли. Я просто даже не думал… никогда не видел… я и не знал…

— Все хорошо, — ответила Реджи. — Такое нельзя знать. И видеть такое никому не пожелаешь.

Когда с наведением порядка закончили, она подошла к Джастину и, взяв его за руку, сказала:

— Я отвезу тебя в больницу. Знаю, что ты держишься, но пусть тебя лучше посмотрят врачи. Позвоню заранее и договорюсь, чтобы нас пропустили без очереди, только ты не отказывайся. Поехали. Хорошо?

Он кивнул. Реджи помогла ему подняться. Спросила, могут ли Джонатан и Роджер вместе с двумя полицейскими подождать их возвращения. Часов двух им хватит.

До больницы доехали минут за пятнадцать, и Реджина сказала, что доложила о случившемся Заку Флетчеру. Агент Флетчер надеется, что Джастин серьезно не пострадал, а все разговоры откладываются до его выздоровления. Джастин кивнул. Тогда она спросила, знает ли он, почему на них напали. Он не ответил. Ни да, ни нет, ни кивка, ни качания головой.

Как потом оказалось, два часа Реджина назвала с большим запасом — они обернулись за полтора. Джастину наложили шестнадцать швов на щеке и еще четыре над левым глазом. Ребро действительно оказалось сломано, и ему сделали тугую повязку, из-за которой он теперь чувствовал себя мумией. Ладонь смазали средством от ожогов и перебинтовали. Напоследок накормили лошадиной дозой болеутоляющих и дали с собой, велев принимать по необходимости. Во время процедур Джастин почти не разговаривал. На вопросы врачей отвечал односложно, и Реджи вскоре дала им понять, что лучше обойтись без вопросов вообще.

Вернувшись, оба с удивлением осознали, что на часах всего-навсего девять вечера.

— Вам, наверное, лучше лететь обратно сегодня, — посоветовала Реджи Джонатану Уэствуду. — Я позвонила пилоту, когда мы были в больнице. Он ждет в аэропорту. Майк с Гэри вас подвезут.

Тут, ко всеобщей неожиданности, раздался голос Джастина.

— Мы летим с ними.

Она обернулась к нему.

— Джей, по-моему, не лучшая мысль.

— Мне все равно, лучшая или нет. Если не хочешь, оставайся. А я лечу.

Она ничего не сказала, только склонила голову набок в немом вопросе, и Джастин пояснил:

— Я, кажется, начинаю понимать, в чем дело. Если я прав, то нам надо повидать Ленни Рубина. Лично. На мои звонки он вряд ли ответит.

Отец пытался возразить, предлагал всем вылететь завтра утром, но Джастин и слышать не хотел.

— Можем поговорить с ним и сегодня же вернуться. Но увидеть его нужно обязательно сегодня, — объяснил он Реджине.

Она посмотрела на Джастина и пожала плечами. Спустя десять минут они ехали в ист-эндский аэропорт.

Полет прошел быстро и почти в тишине. Роджер оправился настолько, что смог продолжить ликбез для Джастина относительно перемещения ценных бумаг. Похоже, разговоры на профессиональные темы придавали ему сил. Реджи, пропустившая первую часть беседы, разобралась довольно быстро и, задав несколько уточняющих вопросов, в основном помалкивала и внимательно слушала.

Когда они приземлились в Провиденсе, Джастин дал пилоту тысячу и спросил, сколько он согласен их ждать, чтобы потом отвезти обратно в Ист-Энд-Харбор.

— Сколько скажете, мистер Уэствуд, — пообещал пилот.

Выйдя из самолета, Джастин тронул отца за плечо.

— Прости, что тебе пришлось все это пережить. Что втянул тебя. Если бы я знал… Я не хотел подвергать тебя опасности.

Джонатан ответил только:

— Спасибо, что спас нас от смерти. — Потом добавил: — Я люблю тебя.

Они улыбнулись друг другу.

Роджер, пожимая Джастину руку на прощание, тоже сказал:

— Спасибо. — И даже пошутил: — Стребую у твоего папы солидные премиальные.

Джонатан вызвал две машины. Одну для себя и Роджера. Другую для Реджины и Джастина. Где-то через полчаса вторая пара оказалась в отдаленном районе Провиденса под названием Колледж-хилл. Чистый, ухоженный пригород с особняками в колониальном стиле.

— Такое впечатление, что здесь обитают состоятельные бизнесмены, — поделилась Реджи, когда машина подъехала к воротам.

— Так и есть, — мрачно откликнулся Джастин. — Сейчас познакомишься с самым состоятельным.

— Откуда ты знаешь, где он живет?

— Нет в Род-Айленде такого копа, который бы не знал, где живет Ленни Рубин. И которого бы он не приглашал на ужин.

Водитель нажал кнопку домофона у ворот.

Когда мужской голос из динамика спросил: «Кто там?», Джастин назвал себя. Наступило довольно продолжительное молчание, потом раздался женский голос: