Четыре степени жестокости

Джошу хотелось побыстрее юркнуть в коридор и через него пройти на кухню. Однако он боялся, что Фентон будет следить за ним, поэтому открыл дверь и вышел во двор. Ночь была ясной, в холодном воздухе кружились сверкающие снежинки. Прыгающая по неровным камням тележка гремела как-то особенно сильно. Джош остановился. Ему вдруг показалось, что он остался один в целом мире. Последним выжившим после катастрофы. В ладони он сживал две пилюли и даже не помнил, откуда они взялись. Он посмотрел на небо, как велел Фентон. От вида звезд, пронзающих темноту у него над головой, перехватывало дыхание. Какой же он маленький и ничтожный посреди этого вселенского великолепия. Эта мысль вызвала у него трепет. Он положил пилюли в рот и проглотил их. И все же, несмотря ни на что, ему нравилось ощущать себя живым.

Пройдя еще тридцать метров, он подумал о надзирателях на сторожевых башнях. Они, наверное, очень удивились, увидев его. Один снайперский выстрел. Пуля в затылок. Последняя шутка, которая положит всему конец. Возможно, Фентон специально это подстроил? Шах и мат. Им овладела паника. Даже наркотик, который он только что принял, не оказал должного эффекта. Страх полностью лишил его контроля над собой. Джош вдруг почувствовал себя совершенно зависимым от другого человека.

Подойдя к столовой, Джош ожидал, что ему придется стоять на морозе и ждать, пока охранник впустит, но дверь была открыта, и Джошу только оставалось толкнуть тележку вперед. Он добрался до кухни, удивившись своей способности ориентироваться по памяти. Роя нигде не было. Джеко пил что-то из железной кружки и курил сигарету.

— А где Фентон?

— Послал меня за добавкой. — Джош поднял один из пустых контейнеров и поставил возле него кастрюли с краником.

— Я сам, — буркнул Джеко и поплелся к нему. Он помешал горячий шоколад огромной деревянной лопаткой и проверил консистенцию. — Нужно добавить воды. — Джеко нагнулся и взял пластиковое ведро для швабры, вылил грязную воду в дымящийся шоколад. — Вот черт! — ругнулся Джеко, держа в руке пустое ведро и глядя на то место, откуда он его только что взял. Рядом стояло точно такое же ведро с чистой водой. Отшвырнув ведро в сторону, он снова взял в руки деревянную лопатку. — Совет от шеф-повара: будь осторожен, когда имеешь дело с горячим шоколадом.

— Так точно. — отозвался Джош.

Он решил вернуться в блок «Г» через центральный зал. В какие-то моменты ему казалось, что он теряется во времени и пространстве. Приходилось вспоминать, почему он здесь оказался, куда идет и зачем толкает тележку по тюремному коридору. Его сердце бешено колотилось в груди, а в голове слышался глухой звук, как будто невидимый палец скреб его череп изнутри. И лишь немного погодя он понял, что это скрипят колесики его тележки.

Джош нигде не смог найти Фентона. В центральном зале его не было, как не было и у наблюдательного пункта и блоке «Г». Пол вымыли. Надзиратель куда-то исчез. Джош не знал, что делать.

— Горячий шоколад и пончики! — прокричал он и заметил, что ворота открыты. Он вошел внутрь, толкая тележку впереди себя. Стал в одиночестве переходить от одной камеры к другой. Заключенные обращались к нему, он отвечал. Но это был пустой, ничего не значащий разговор.

Обойдя все камеры, Джош вернулся в центральный зал и оттуда прошел в административное крыло. В одной из комнат собрались надзиратели. Они окликнули его, Джош остановился, пожелал счастливого Нового года и предложил им последнюю оставшуюся у него коробку с пончиками. Они вырвали у него из рук коробку и стали набивать себе рот пончиками.

Джош покатил тележку дальше и вскоре понял, что заблудился. Вдруг он услышал странный звук, напоминающий тихое звериное рычание, и повернул за угол. Шум доносился из-за двери. Неожиданное любопытство придало смелости. Джош толкнул дверь и заглянул внутрь. Посреди комнаты, согнувшись над столом, стояла женщина-надзиратель — рубашка расстегнута, грудь обнажена. Ее лицо было обращено к Джошу, но она не смотрела на него. Длинные волосы свешивались до самого стола, а синие форменные брюки валялись на полу. Позади, крепко прижимаясь к ней, стоял Фентон. Он широко улыбнулся Джошу, демонстрируя свою гордость и одобрение, и продолжил свой ритмичный «танец».

— Кони! У нас зрители!

Женщина подняла голову и уставилась на Джоша. Ее рот округлился, глаза расширились от испуга, она умоляюще посмотрела на него:

— Господи Иисусе!

Но Фентон лишь рассмеялся, а Джош бросился прочь по коридору. Тележка бешено гремела, и он оставил ее и кинулся в центральный зал. Где-то далеко часы пробили двенадцать раз, и тысячи голосов взревели, как проснувшийся зверь, обмениваясь притворно-радостными поздравлениями. Джош пошел быстрым шагом, едва не срываясь на бег. На шее выступил пот, а в ушах по-прежнему звучали голоса. Наконец он добрался до коридора, который вел домой, в лазарет.