Четыре Сына. Рождение легенд

Когда прошло два месяца после отъезда брата, а ни он, ни отец не вернулись, Энира забеспокоилась. Сроки всегда рассчитывались Советом плюс-минус седмица. Но минула одна седмица, вторая, началась третья. Никто не прислал обещанного письма и так и не вернулся.

В свободные от занятий с учителями часы, она, словно тень, ходила за Сарахой с одинаковыми вопросами: "Ты видишь их? Посмотри! Ты же их видела! Ты посмотришь?". Это страшно нервировало провидицу. Ее неизменный ответ был "нет". Но Энира знала, что савира лжет.

Месяц и шестнадцать дней назад произошло знаковое событие, которое лира никак не могла выкинуть из головы.

Она раскладывала желтые головки пижмы на улице перед домом, когда услышала звон разбивающейся посуды внутри. Чисто из праздного любопытства, Эни оторвалась от своего нудного занятия и отправилась посмотреть, что случилось, заранее уверенная, что ничего интересного в хижине не произошло. Первое, что она увидела, когда вошла – застывшая посреди комнаты Сараха со стеклянным взглядом и выражением ужаса на лице.

Ни одно видение за всю сознательную жизнь Эниры не вызывало у провидицы таких эмоций. Однако, как бы лира не просила ее рассказать, что той привиделось, савира была неумолима. Сараха просто-напросто выдворила Эниру дальше раскидывать вонючую пижму.

Однако девочка так легко сдаваться не собиралась. День и ночь она ходила по пятам за провидицей. Сараха ругалась, кричала, угрожала, но ничего не помогало. Тогда старуха придумала более действенный способ избавления от своей воспитанницы. Она нагружала Эниру всевозможными хозяйственными делами, отдыхая в эти блаженные минуты тишины и покоя. Но длилось это не долго. Как только дела были выполнены, Энира бежала к Сарахе и с остервенением продолжала свои пытки. Она даже практически не виделась с Кифом и Юханом, которые были очень недовольны таким положением дел.

– Ой, да брось, Эни. Не нагнетай. Ты ж сама сказала, что Селир был в Волде, когда первый раз вернулся. Опять, наверное, они туда с Тэйпом двинули. Путь ведь не близкий. Через седмицу вернуться. Вот увидишь, – в который раз уже повторил Юхан эту фразу, поджаривая на прутике черный хлеб.

Время подходило к полуночи. Они сидели на опушке, позади дома Сарахи, вокруг разведенного Кифом костра. Провидица не выдержала очередного вечернего бубнежа Эниры, которое довело ее до страшной мигрени, и велела ей катиться к своим друзьям.

– Ты сто раз это уже говорил! – с отчаяньем воскликнула Энира, чуть не всхлипнув. – А никто так и не вернулся. Прошло уже почти пять месяцев!

– Ты паникуешь раньше времени, – глухо произнес Киф, сидящий напротив подруги.

– Раньше времени!?

– Да я не в этом смысле. Мастера же никого не отправили на их поиски. Значит, время возможной задержки пока не прошло.

– А если оно пройдет, но они еще не вернуться?

Слова Кифа слегка успокоили лиру Бэр, но разъедающий желудок страх все равно никуда не исчез.

– Вот когда не вернуться, тогда и будешь сходить с ума. Но они точно вернуться, даже не сомневайся. "Самил дерих вискамер чаллэр, анатэр виссапорх гуллер", – закончил саргатской поговоркой Киф, которая дословно переводилась как: "Из пекла выведет дорога того, по ком мольба возносится богам".

Саргатский был родным языком не только для Гальморта, это был язык матери Эниры. Она хорошо его знала, благодаря Селиру. Поэтому благодарно улыбнулась Кифу.

– Кстати, Непс теперь Младший ученик, – как бы невзначай обронил Юхан, откусывая горелый хлеб.

– Правда? – искренне удивилась Энира. – Когда он им стал.

– Четыре дня назад. Он самый старший из нас, да и дерется получше, так что ему первому разрешили…

– А почему вы меня не позвали?

– Так мы хотели! – растянул последнее слово Юхан, изображая расстройство. – Да только не нашли тебя. Сараха тебя в лес отправила. Мы по нему добрый час бродили, если не больше. Да и заблудиться побоялись, сама знаешь, обитатели в глубине не самые радушные создания. Особенно саблезубые кабаны. Да говорят и пострашней там твари водятся. Киф, помнишь, Эйд про замогильников рассказывал?

– Кого? – спросила Энира, впервые услышав о таких существах.

– Замогильники! – продолжил Юхан, распахнув свои светло-карие глаза шире. – Когда духи леса заманивают человека в самую чащу, где не водятся ни белки, ни птицы, и не пробивается сквозь деревья свет, они оставляют его среди темноты. А в ней живут замогильники, существа, которые питаются душами. Они столетия ждут заплутавших путников, а когда те попадают в их владения, жадно набрасываются и высасывают ее из человека. Но это не самое страшное. Обездушенный человек привлекает сжиртов.

– Кого? – переспросила Энира слегка севшим голосом.

Ее не очень пугали эти бредни. Но темный лес за спиной храбрости не прибавлял.