Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики

– Осенью этого года, товарищ Сталин, мы закончили испытания нового танкового дизеля мощностью тысяча лошадиных сил. Коллектив под руководством товарищей Чупахина и Трашутина подготовил все для запуска двигателя в серию. Уже в конце января будущего года мы начнем устанавливать «тысячник» на танки «ИС-2». Ближе к лету планируем выпустить опытную партию новых танков «ИС-3» [15]. На них также будет стоять новый дизель. «ИС-3» покроют броней, более толстой и крепкой, чем на «Тигре», но вот весить наш тяжелый танк прорыва будет тонн на десять меньше немецкого аналога. Вооружен «ИС-3» будет 130-миллиметровым орудием.

– Хороший зверь получится, – улыбнулся Сталин. – Не правда ли, товарищ Лавриненко?

– Неплохой, товарищ Сталин, очень неплохой. Будет на чем гонять немчуру!

– А чем еще недовольны в танковых войсках?

– Если вернуться к тому самому сражению, когда я отвел танки, товарищ Сталин, то недовольство заключалось не в моих «Т-43» или «ИС-2». Мы тогда сильно вырвались вперед, и наш моторизованный батальон поддерживал нас, отсекая пехоту противника. Поддерживал потому, что мотострелки находились в бронетранспортерах и следовали за танками. Но такое наблюдалось лишь в моей бригаде, а таких мало. Это ведь дорого и непривычно – пересаживать обычный мотострелковый батальон на бронетранспортеры и БМП… Простите, ТНПП.

– Простите, как вы сказали? – встрепенулся Малышев. – БМП? Это как?

– Да это танкисты так прозвали ТНПП, – выкрутился Репнин. – Так короче и… понятней, что ли. БМП – это «боевая машина пехоты».

– Удачное название!

– Да, удобное… Так вот, в том же 3-м танковом корпусе, с которым мне довелось воевать осенью, пехота наступала по старинке – пешком, из-за чего танки не могли достичь своих целей – молниеносно прорвать оборону противника и углубиться. Танки без прикрытия пехоты очень уязвимы – я наблюдал за немцами-штрафниками, которые подрывали наши танки, подкладывая мины. Подбегали вдвоем-втроем, совали мины и удирали, а потом уничтожали экипаж подорванного танка. Вот так. А танкам нельзя, ни в коем случае нельзя отрываться от пехоты. И вот наши мотострелки на БМП и БТР… Простите, бэтээром мы называем транспортер пехоты. Бронетранспортер, короче.

Присутствующие рассмеялись.

– Продолжайте, товарищ Лавриненко, – сказал Сталин, улыбаясь. – Товарищам просто понравились сокращения ваших танкистов.

– Да я уже и привык к ним! В общем, транспортеры пехоты на базе ЗИС-5 и ЗИС-15 с противопульной броней и… э-э… БМП на основе легких танков «Т-70» и «Т-80» сделали наших мотострелков по-настоящему мобильными, а мобильность чрезвычайно важна. Когда танки прорывают оборону противника, дорог каждый час – нельзя позволить врагу опомниться, принять меры, подтянуть подкрепления и занять оборону. Однако именно это и позволяется, если мотострелки топают пешочком. Одно и то же расстояние танкисты одолеют за пару часов, а пехотинцы за сутки. В итоге наше наступление идет чрезвычайно медленно, а противник отступает, сохраняя боевые порядки. Это недопустимо, мы должны устроить немцам настоящий блицкриг – молниеносную войну – по-нашему, по-советски! Но чтобы победить в этой войне, нужна полная согласованность. Танки, сопровождаемые БТР и БМП, идут в прорыв, самоходки истребляют танки противника, авиация прикрывает механизированные части сверху, радиостанции мешающего действия [16] ставят помехи, радиолокаторы РУС-2 и П-3а высматривают немецкие самолеты, и все действуют вместе, связанные рациями. Только так можно победить, в едином строю! Даже действуя вразнобой, мы способны разбить немцев, но сколько же народу мы потеряем в таком случае. Нет уж, я предпочитаю, чтобы гибли фрицы!

– Поддерживаю! – рассмеялся Сталин. – Лаврентий, как у нас там обстоят дела с… хм… с БМП и БТР?

– Хорошо обстоят, товарищ Сталин, – ответил Берия. – Заводы на Урале, в Сталинграде и Горьком наращивают выпуск бронетранспортеров и бронеавтомобилей. Производство легких танков прекращено полностью, зато выпущена первая партия самоходных установок, так сказать, по немецкому типу, когда двигатель спереди, а боевое отделение сзади, причем сразу нескольких типов, СУ-130, СУ-122 и СУ-152.

Потом слово брали Катуков, Панфилов, Горбатов… Но, по правде говоря, Репнин почти не слышал их, до того утомился. Он пришел в себя лишь после того, как дежурный офицер принес чай, печенье, варенье и бутерброды.

Подкрепиться – сидя! Попить чайку…

Геннадий малость пришел в себя, содрогаясь при одной мысли о том, что мог бы и сомлеть в кабинете вождя. Он настолько задумался, что не сразу уловил наступившую тишину. Вздрогнув, Репнин огляделся и с изумлением заметил, что кабинет почти пуст. Лишь за столом напротив восседал его хозяин, невозмутимо раскуривая папиросу.

– Извините, товарищ Сталин… – начал подниматься Геннадий.