Четыре цвета Путина

Россия - улей, на который напали осы-разбойницы. Убили плодоносящую матку, сожрали мед, украли воск, изгадили жилище, оставили по углам нечистоты, трупы убитых пчел, огромного, отечного трутня, едва шевелящего гнилым туловом, остатки былой многошумной семьи, когда-то богатой и трудолюбивой, а ныне голодной, сонно и вяло ползающей по разоренному жилищу.

Путин - тот, которому дан в управление этот дырявый, открытый дождям и заморозкам, с пустыми сотами, улей. Ему - чистить, вытряхивать трупы, сберегать остатки еды, оборонять дом от прожорливых хищников, лепить заново соты, взращивать матку и при этом подкармливать огромного, зловонного трутня, которого, если умертвить уколом в распухшую голову, то из него изольется столько смердящего яда, что тут же вымрут остатки семьи.

Именно наличие этого уродливого, перекормленного, отекающего нечистотами паразита, который сожрал все живые силы народа, осквернен всеми возможными пороками и грехами, наличие в сегодняшней русской жизни тухлого ельцинизма - делает правление Путина двойственным и размытым, а его самого нецелостным, железнодеревянным, как ружье, у которого приклад железный, а ствол деревянный.

Путин, как Луна, у которой две половины - освещенная и сумеречная. На одной половине возглашают грозные, предельно откровенные истины о том, что народ вымирает. На другой половине продолжают «реформы смерти», истребляющие великий народ. На одной половине начинают ловить воров, изымают документы, открывают уголовные дела на олигархов. На другой - оставляют рычаги экономики у отъявленных жуликов, совершивших дефолт, перегнавших в иностранные банки все живые русские деньги. Одна половина бледными от волнения губами готова провозгласить мобилизацию последних оставшихся сил, спасать детей, матерей-одиночек, остатки ракет и танков. Другая с милой улыбкой поощряет «либеральные ценности», немыслимые без «праздников пива», дворцов богачей, налоговых льгот магнатам. На одной половине создают философию государства, религию державы, культ патриотов. На другой милуются с «либералами», для которых государство - враг, народ - идиот, патриотизм -убежище негодяев. С одного амвона зовут к единению общества во имя сохранения нации. С другого амвона вещает НТВ, как рыба-пила, перегрызает все крепи общества.

И так во всем эта путинская двойственность, черно-белость, железно-деревянность. Сможет ли в минуту боя выстрелить в супостата деревянно-железная путинская пищаль? А эта минута близится. Губернаторы-бояре сеют крамолу, хотят извести молодого царя. Чеченцы-ваххабиты завозят в Москву сладкий, как сахар, гексоген. Березовский помирился с Гусинским, Киселев с Доренко, черт с дьяволом, жаба с тараканом, вша с клещом, спирохета с идеей свободы и демократии. Умный, чуть заторможенный Илларионов своей кабинетной либеральной политикой спровоцирует голодные бунты. Ясный, как начищенный медный провод, Чубайс отключит от России последнюю электростанцию. Благородный, как остзейский барон, Греф обложит налогом каждый прыщик на лице Ханги. И тогда, в час великого смятения и неустройства, сумеет ли сделать выстрел путинская пищаль? Или в щепки разнесет ее деревянный ствол, и в руках у Президента останется обожженная железяка, напоминающая улыбку Александра Яковлева?

Путин вызывает сочувствие. Ему хочется верить. Хочется помогать. Да и как не помочь ему, убирающему нечистоты в родном храме, где враг устроил конюшню. И ты вместе с ним подымаешь икону, на которой вырезано срамное слово. Ставишь опрокинутый подсвечник. Извлекаешь из-под пепла обожженную священную книгу. Но слышишь в алтаре странный сип, хриплое дыхание, скрежет зубовный. Там, на священном камне, среди раздавленных чаш, растоптанных просфор, разодранных риз сидит жуткое отечное чудище с красными глазками, шунтированным сердцем и маленьким, как у злого павиана, мозгом. И ты понимаешь, что ни одна молитва, произнесенная в этом храме, не достигнет Бога, ни одна лампада не воссияет, ни единый больной не исцелится, покуда храм будет обителью Чудища.

Долой его. Подвязать конечностями к шесту. Вытащить сквозь пролом наружу. Оттащить подальше, в Антарктиду. Опустить в бетонный мешок. Залить раствором. Погрузить на глубину, где черти пляшут вокруг костров. Завалить вход в могилу ледниковой скалой. И пусть пингвины несут над ним вечную вахту памяти. А мы вернемся на милую Родину - рожать детей, колосить рожь, запускать на орбиты спутники и слушать, как по телевидению любимый артист читает главы «Войны и мира».

«Крупный российский бизнес» - в прорубь!

25.07.2000