Четыре туберозы

Из наблюдений, уже сделанных, можно составить некоторое предположительное понятие о том состоянии, в каком находятся сообщающиеся. По-видимому, всё, что в нашей духовной жизни образует наиболее ощутимое и важное, какова вся жизнь отвлеченной мысли, все чувства, порождаемые ощущениями внешних чувств, отходит на дальний план. Мир воспринимается иначе, а восприятие его нашим способом становится случайностью и исключением. Напротив, то, что нами пока считается случайным и исключительным, — то, что мы смутно знаем из предчувствий, вещих снов, симпатий, что почитается тёмной, бессознательной стороной нашего духа, — становится основой всего бытия. Те отношения между душами, которые здесь затемнены и бессильны, — внушение, чтение мыслей, сомнамбулические угадывания и лунатическая уверенность — становятся единственными и господствующими. Невозможно точно дать себе отчёт, сколь иной открывается тогда вселенная, и собственное существование, и все наши мыслимые отношения к себе, к другим, к Богу. Познавание этих условий бытия может и должно ускорить шаг человечества по пути к совершенству.

В. Брюсов 1901

ИВАНУ КОНЕВСКОМУ

Ивану Коневскому, который так любил эту поэму, «Лествицу», при жизни, ныне, когда он отошёл от нас в иной мир, — с прежним сознанием близости — посвящает её А. Л. Миропольский

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,

Прекрасный, мощный, смелый, величавый,
В начале поприща торжеств и славы,
Исполненный несокрушенных сил.

Кюхельбекер

И ты счастлив, нам скорбь, тебе веселье
Не в будничных тисках ты изнемог,
Здесь на земле ты справил новоселье,
И празднично ещё горит чертог.

Ты много знал; с испугом и любовью

Пытливым взором ты за грань проник.
Но, что ты знал, не предано злословью,
Из тайн не сделано тяжёлых книг.

Ты просиял и ты ушёл, мгновенный,

Из кубка нового один испив,
И что провидел ты, во всей вселенной
Не повторит никто… да, ты счастлив!

Лишь, может быть, свободные стихии

Прочли и отразили те мечты,
Они и ты — вы были как родные,
И вот вы близки вновь — они и ты.

Ты между них в раздолье одиноком,

Где тихий прах твой сладко погребён.
Как хорошо тебе в лесу далёком,
Где ветер и берёзы, вяз и клён.

Валерий Брюсов 1901

ПРОЛОГ (У ясновидящей)