Четыре утра

Он не стал спорить и отправился в комнату. Нелли стянула длинные сапоги и повесила шубу на вешалку. Прошла в ванную, помыла руки. Квартира была совершенно обычная, но сразу бросалось в глаза, что никакой женщины нет. Одна зубная щётка, мужские гели и шампуни, одно полотенце. Почему-то стало хорошо на сердце.

Она прошла в комнату. Он закутался в одеяло и дремал.

— Ты вызвал врача? Какая температура? — она потрогала его лоб, он весь горел.

— Я заехал к врачу в клинику, лекарства купил, но что-то мне плохо.

— А водка есть?

— Ты хочешь выпить? — он рассмеялся.

— Нет, хочу растереть тебя. Это помогает.

— Посмотри в шкафу. Может что-то есть. Но я не буду раздеваться перед тобой.

Нелли встала и открыла шкаф. Несколько бутылок виски и водка. Какая-то безумно дорогая, явно подарок. Она вскрыла упаковку и отвернула крышку.

— Энгин, снимай с себя все. Поверь, ничего нового я не увижу. И потом, я уже видела тебя… давно, конечно…

Она подошла к кровати помогла ему снять футболку и пижамные штаны.

— Я не сопротивляюсь, потому что мне действительно плохо. Иначе бы… Ай, ты хоть предупреждай. — Нелли уверенно наливала в ладонь водку и растирала его спину. А затем повернулась к нему лицом и растерла грудь, руки и ноги. Он молча смотрел, как она это делает. От ее прикосновений его било током и внутри все горело. Что она делает с ним? Зачем приехала? Наконец она накрыла его одеялом и села рядом на кровать.

— Ты не хочешь есть или давай я чай тебе сделаю.

Он кивнул и сразу стало так хорошо. Нелли ушла на кухню и зазвенела чашками. Ему стало немного легче и он уснул. Когда открыл глаза, она сидела на стуле в уголке и дремала. Чай стоял на прикроватной тумбочке и явно остыл. Энгин выпил его весь, жажда сильно мучила, он весь был мокрый. Нелли открыла глаза и подошла к нему, она коснулась губами до его лба. Запах ее духов и ее тела был так близок, что сводил с ума.

— Вроде спала температура. Давай я перестелю кровать. Ты весь мокрый. Надо и переодеться.

Она умело поменяла белье и помогла ему с одеждой. За окном была уже ночь.

— Энгин, можно мне остаться. Страшно ехать домой ночью, да и денег на такси до моего города нет.

Она была очень бледной и уставшей. О чем вообще говорит? Куда собралась ехать?

— Только у меня одна кровать, ложись со мной. Или я тебя смущаю?

— Я уже много чего видела сегодня, — она улыбнулась. — Я переоденусь в ванной в твою футболку и приду. Очень устала.

Нелли вернулась из ванной и тихо легла рядом с ним. Энгин уснул уже, болезнь его вымотала. Она уткнулась ему в плечо и тихо прошептала:

— Я очень соскучилась…

***

Он смотрел на неё в лучах солнце. Длинная ночь и изматывающая температура отступили, дав необыкновенную легкость и какое-то странное ощущение свободы от всего и счастья. Стало очень хорошо. Нелли уткнулась в его плечо и сладко спала. Он скучал, скучал по ней каждый день с тех пор, как она исчезла ещё тогда, после их первой ночи. И не забывал. Не мог забыть и все. Жизнь шла своим чередом, но для ощущения полноценности и счастья не хватало ее. Может это болезнь и давно нужно было отпустить, тем более, что она вышла замуж и у неё есть дочь. Надо строить свою жизнь. Ну, а если это невозможно? Если он ошибается? Почему не побороться за счастье с ней? Он хотел уехать, как только купил этот бизнес, он думал, что вот теперь он достиг того чего я хотел: взглянуть ей в глаза, сказать, что это было подло и ощутить свободу. Но увяз ещё больше. Не смог и все. Ничего не изменилось и он это ощущал. Прожитые годы, которые были в мечтах о ней, прошли безвозвратно. Неполноценно. Словно и не он это жил, просто его оболочка. А вот сейчас, ее дыхание рядом с ним, тепло родного тела, такого желанного, возвращало его к жизни.

Нелли вздохнула и открыла глаза. Она ощущала его взгляд на себе. Его глаза, черные как ночь, любимые и знакомые. Один шаг и все изменится. Она вчера и так приехала к нему, легла в одну кровать. Сделай же этот шаг теперь ты или все было напрасно? Неужели ничего не понятно тебе.

— Энгин… как ты? — тихо прошептала она.

— Мне надоело играть с тобой, Нелли. Все было только ради тебя и для тебя. Я люблю тебя больше всего на свете, — он поцеловал ее. Нерешительным поцелуем, просто коснулся ее губ.