Четыре Воина

– Я понял, – сказал монах. – Я буду держать себя в руках и делать только то, что ты говоришь.

Неро кивнул.

– Хорошо. Пошли…

Преодолев стену, как и в прошлый раз они, стараясь держаться так, чтобы не «отсвечивать» на фоне белой стены освещенной звездами, пробежали через двор и вошли в одну из боковых дверей. Неро, в очередной раз порадовался тому, что у монахов принято было запирать только ворота. Все двери внутри даже не имели запоров. Клей заранее тщательно изучил план здания и они без труда нашли Главный молельный зал.

В самом центре, освещаемая неясным молочно-белым светом падающим из удлиненных сводчатых окон, на невысоком постаменте полулежала высеченная из белого камня прекрасная женская фигура. Волосы собранные в красивую прическу обрамляли нежное, очень красивое лицо. Святыня монастыря – Мать Четырех воинов. Вероятно, прекрасное лицо повторяло образ умершей супруги правителя построившего монастырь.

Клей зажмурился.

– Я даже не думал что она так прекрасна, – со страданием в голосе сказал он. Неро тоже выглядел слегка растерянным. Одно дело расколотить рог или шар. И совсем другое – женскую фигуру, пусть и из камня. Но такую вот красоту…

– Вдруг я ошибся? – жалобно прошептал Клей. Тело монаха сотрясала нервная дрожь.

– Сейчас узнаем… – размахнувшись молотом, Неро нанес удар. За его спиной всхлипнул мальчишка. Неро снова ударил. Он старался не смотреть на прекрасное изваяние. Женщина-святыня была совсем как живая. Неро было не по себе. Ладони стали мокрыми. Закрыв глаза он нанес очередной удар.

Клей плакал закрыв лицо руками. Неро достал блестящий футляр и протянул юноше.

– Ты не ошибся. Мы все сделали правильно.

Монах почти равнодушно взглянул на находку.

– Мне до конца жизни не замолить этого греха… – прошептал он.

– Это камень, – сказал Неро и потянул приятеля к выходу. Рука сжимавшая рукоять молота слегка дрожала и в носу предательски щипало. – Пошли. Нужно уходить…

Дверь в молельный зал приоткрылась и еле различимая в темноте фигура заглянула в нее.

– Кто здесь?! – спросил скрипучий старческий голос.

Неро толкнул приятеля к стене где была небольшая ниша.

– Здесь кто-то есть?.. – повторил старик. Постояв немного, монах скрылся за дверью.

– Неужели он не заметил?.. – придушенным голосом спросил Клей, указывая на обломки Святыни. Сердце у него выпрыгивало из груди.

– Судя по голосу, он старик, да и темно, – прошептал Неро. – Нужно выбираться. А то еще надумает вернуться со свечой или с факелом, или кто-то еще придет. Возможно, тут слышимость лучше чем в других монастырях.

Они осторожно подошли к двери и выглянули в коридор. Было очень тихо. Никого поблизости не было. Стараясь ступать как можно тише они быстро двинулись по коридору.

– Эй, – послышалось сзади, когда они уже почти добрались до поворота, ведущего к лестнице.

Сердце у Клея подпрыгнуло и едва не выскочило из груди.

– Бежим! – прошипел Неро, и схватив за руку застывшего на месте монаха, рванул вперед.

В тот момент, когда они чуть ли не взлетели на стену монастыря, в нескольких окнах заметался свет от зажженных свечей.

Так, как они бежали с холма и потом дальше через поле и через лес, ни один из них ни разу в жизни еще не бегал. Уйдя на достаточно безопасное расстояние, друзья остановились чтобы отдышаться.

Глава 13

О-Лен придирчиво проверял привезенные товары. За караванщиками нужен был глаз да глаз. В прошлый раз он не досчитался нескольких кругов сыра. Разумеется, вор, попытавшийся обмануть, получил урок, который не забудет до конца жизни. Но те кто обитал за пределами империи фриманисийцев были настолько тупы, что постоянно пытались украсть, обмануть, недодать, в расчете, хоть немного, но нажиться. Сколько их не пороли за воровство до полусмерти, все было без толку.

О-Лен прошел к следующему коробу с продуктами. Тут было вяленое мясо и всевозможные соленья, которые О-Лен находил отвратительными на вкус, но Величайшему они отчего-то нравились. О-Лен сделал знак рабу, что бы тот принес весы. Мясо нужно было взвесить.

В ожидании весов О-Лен с брезгливостью наблюдал за копошащимися возле коробов и мешков, суетливыми, жалкими созданиями. О-Лен чувствовал заполнявшее все внутри раздражение. Как он ненавидел весь этот жалкий сброд. Как жаль, что предок Величайшего, великий О-Чир, не покончил с этими созданиями еще шесть столетий назад. Разумеется, эта планета, жалкая сама по себе. И на ней, в силу обстоятельств, всегда будет царить средневековье, но без этих существ здесь было бы куда приятнее. О-Лен отвернулся от снующих с поклажей в руках погонщиков. Отвратительный народ.