Четыре возраста Нулизы-сан [СИ]

— … Дано: противник на глубине один километр, точно под местом корабля. Принято, что скорость хода у вас и противника одинаковы. Для упрощения примера считаем, что скорость противника в плане и по высоте — одинаковы.

— То есть, мы километр прямо — он за то же время километр вверх? Но ведь он придет в точку, где нас уже нет!

— Правильно. Чтобы перехватить корабль, сколько противник должен пройти?

Скрип мела. Луиза представила в уме треугольник. Единица и единица… Хм… Корень из двух…

— Правильно! — сказал за дверью невидимый инструктор, — почти в полтора раза больше! Это значит, что для уверенного перехвата его скорость должна быть в полтора раза больше вашей. Вывод?

— Пока мы на ходу, никто нас укусить не может.

— Неверно. Штрафной балл. Теперь вы!

— Скорость корабля должна превышать скорость всплытия противника.

— Верно, но недостаточно. На сколько единиц или во сколько раз?

Дверь притянулась плотно, и звуки пропали. Век бы так сидеть, представлять — там вон здания Академии. В них знакомые лица. Не особо сложные задачки. Когда-то ее поражал профессор Кольбер, считающий в уме дроби. Здесь Луиза сама уже квадратные корни считает без подсказок. Трехзначные числа на время складывает и вычитает…

Потянул сквозняк — кто-то вышел из кабинета. Из того самого — опять Луиза услышала продолжение разговора.

— … Углы для атаки конвоя?

— Носовые курсовые, исключая лобовой.

— Почему лобовой исключен?

— Потому что таранного удара корпуса корабля Тумана в парогазовой оболочке никакой глубинный не выдержит.

— Неверно. Ответ ведет к возможности опасной ситуации. Десять!

Луиза чуть с подоконника не свалилась. Десять штрафных баллов! Что же это за тварь может выдержать удар корпуса Туманника, прущего во главе конвоя полным ходом?

— Теперь вы. Почему исключен лобовой?

— Лобовая проекция корабля самая маленькая из возможных. При движении вперед управляемость наилучшая. У глубинных только очень малое число существ способно затормозить движение корабля хотя бы и ценой жизни. Относительная скорость конвоя и стаи в таком ракурсе наибольшая, что выгодно конвою и невыгодно атакующим. Все в совокупности приводит к тому, что стая перед атакой вынуждена свести скорость относительно цели к минимуму. А это — догнать с кормовых курсовых или с траверза. Закружить можно только тихоходный конвой.

— Отлично. Объявляю вам поощрение…

Там, небось, батончик на стол выложили. Дверь щелкнула, звуки пропали. По коридору простучали чьи-то каблуки — Луиза не стала оборачиваться. Походка легкая — ученица. Стук в другую дверь:

— Товарищ следователь! Курсант…

Дверь тоже закрылась. А вот это уже надо бы узнать. Неделю назад одна из выпускниц отловила новенькую и приказала раздобыть конфет. Хоть роди — хоть укради, а завтра чтобы было! Новенькую заметили за взломом кондитерской лавки. Мешать не стали: самоубийц нет. Ущерб записали на счет Школы. Самой дурочке объяснили: теперь ей достаточно попросить, ученице Школы конфет насыплют хоть грузовик. Главное — чтобы сахар в крови от этого не прыгал. А почему не знаешь? Не объясняли? А кто приказывал?

Луиза слезла с подоконника и осторожно приблизилась к двери. Подслушивать нехорошо, да. Но… Можно и не подслушивать: дверь легонькая, разговор вполне разборчивый.

Суть вот в чем. Все ученицы, младшие по сроку службы, обязаны выполнить любое распоряжение старших. Так записано в Уставе. Только за последствия отвечает не исполнитель — а командир. Кто приказывал — тот и крайний!

Для нее, для Луизы, вопрос этот — не праздный совсем. Ведь батончик брать — тогда, в самый первый раз — она отказалась не из гордости. Луиза нешуточно боялась, что здесь ее примутся травить, как дома. Дома одноклассники не давали прохода за нулевой размер груди да за феноменальную невезучесть в колдовстве. Редкое заклятье в ее исполнении не завершалось взрывом. А уж ритуал Призыва фамильяра кончился тем, что сама она попала в чужой ритуал Призыва.

И теперь вот: чужой мир, чужая речь — готовая мишень для травли. Нужно было хоть что-то, в чем она единственная и неповторимая. Значит — они тут все ученые. С детства. А она зато — ле Блан де ла Вальер де Тристейн. Настоящая дворянка, по праву рождения, здесь таких почти не осталось.

Но все оказалось проще, жестче и на удивление честнее. Следователь из военной прокуратуры не читал моралей о недопустимости езды на боевых товарищах — а сухо спрашивал:

— …Как отдавали приказ?

Ответ ученицы все-таки не был слышен.

— …Как доводили задачу?

— …Как объясняли обстановку? Что значит: «не объясняли?» А в бою вы тоже пошлете дивизион «куда-то туда» или все же укажете курс и скорость?

— …Какие меры были приняты для обеспечения отхода с честно найденными конфетами? А группа поддержки? Как: «нет»?

После тягостного молчания следователь приговорил — даже не упоминая про ущерб, ларек, расходы:

— Не можешь выстроить операцию — не офицер. В низы! В меньшие номера. Сама побегай по чужим задачам, пока не поумнеешь! Подчиненные — твои дополнительные руки. Не сберегла дополнительные руки — работай собственными. Через собственные быстрее доходит!