Четыре возраста Нулизы-сан [СИ]

— Всем принять второй тюбик. Идем на помощь двадцать шестым. К полному ходу! FORWARD!

Врезались в кашу: почти как на химе ходили, коньки по тушам. Вот нехорошие воспоминания, зря это было! Кракен очухался — копье, гарпун, трезубец! Вся тройка синхронно.

Справа! Копьем!

Еще два Старших справа; одного тяжелым копьем насквозь — снова за выдернутым лезвием темно-багровый хвост, рассыпающийся шариками. На фоне синего неба черные силуэты Первой, Третьей — и кто-то незнакомый, из двадцать шестого, похоже — залп в глубаря — тот кусками; опять лицевую пластину залепило.

— Четвертая, не спать!

Закатились на волну и с гребня залпом разнесли пару-тройку кракенов, обступивших фигуру в гидрокостюме. Справа в ноги Старший — слева нависла непонятная тварь, такой Восьмая еще не видала. Копье горизонтально и в черную массу — та съежилась и опала, как проколотый мяч. Старший… Куда делся, гад?

— ATM!

Все к флагману. Вот Старший — копьем в ноги — поворот — на гребень. Шестая ловко прошила «собачку» сквозь волну — а она неплохо чувствует оружие, надо бы запомнить.

— Восьмая, справа. Седьмая — слева. ATTACK!

Щупальца-плавники-туши; клочок неба — зеленоватая от взвеси волна — залито лицевое стекло — удар! Копьем в ноги — а нечего за коньки хватать!

И тут колоссальной силы подводный взрыв, отдающийся дрожью в обоих коньках — даже, кажется, не один!

— Третья, в сторону!

— Тенрю?!!

— Флагман!!!

— Блядь, я же девочка… Какого же хера я матерюсь-то так…

— Тенрю!!!

— Флагма-а-ан!

— Четвертая, не тормози! В сторону! Шестая! Хватай Тенрю, тащим на борт. Пятая, Третья — прикрываете. Седьмая! Седьмая! Очнись! Первая, воткни ей красный тюбик! Шестая, ленты на костюме затянуть! Живо, тут же полно глубья!

— Восьмая!

— Есть Восьмая.

— Что делать?!

— Тащим на борт! Отряд! К полному ходу! GO A BOARD!

Тридцатые катятся к школоносцу, рубя и отстреливаясь на оба борта. Четвертая и Шестая с Тенрю на руках, поминутно вкалывая ей регенератор. Третья и Пятая прикрывают с флангов, первая тройка замыкает. А Восьмая катится чуть в стороне от ордера — как флагман. И так же распоряжается не только своей тройкой. И весь тридцатый отряд ее слушается!

«Летящий Феникс» — голубая сталь борта — зеленоватые от взвеси волны — ложемент. На откинутой площадке аватара школоносца, сама госпожа Хосе.

— Как ее угораздило?

— Не знаю, Хосе-домо. Свалка. Что-то рвануло прямо под ногами. Подлодки, что ли, кого-то били? У двадцать шестых, марка десять по карте.

— Я к ним еще двадцатых и двадцать восьмых отправила.

Русалка без видимого усилия подхватывает флагмана и передает выбежавшим санитарам.

— Как вы?

— Отряд… — не своим голосом говорит Восьмая, — кто… Кто хоть что-то не так… Нажимайте красный.

— Еще не хватало мне в первом бою обосраться, — вежливый голос Первой.

На ободе шлема — семь зеленых огоньков. Это значит, Хосе настроила тактическую сеть на нового флагмана-тридцать. Что там говорила на такой случай Тенрю? Боевой дух — замечательно, а медицина лучше. Восьмая набирает заученные команды и смотрит на показания мониторов.

— Третья и Первая. Отдыхать сорок минут.

— Что? С чего это вдруг?

— У вас прохождение сигналов замедлено на одну пятую.

— А мы седьмой тюбик примем.

— И прикончите печень?

— Девочки, — обманчиво-мягко вступает никуда не девшаяся Хосе. — Я еще ни разу не видела спора с флагманом в боевой обстановке. Можно, я запишу? Буду пересматривать долгими зимними вечерами.

Торосы штрафной Чукотской Школы близки, как никогда. Первая и Третья скрипят зубами:

— Есть отдыхать сорок минут!

И запрыгивают на ложемент, ругаясь в невыключенную как бы случайно связь. Восьмой не до их обидок, она и слезы глотать не успевает, балансируя оставшихся канмусу, чтобы в каждой группе оказались номера с почти одинаковыми физическими показателями.

— Пятая, поступаешь в первую тройку, к Седьмой. Вторая — ко мне. Будем чет и нечет, для простоты. «Феникс» — Тридцатой-восьмой.

— Есть Феникс, — отвечает с края площадки Хосе.

— Приказ прежний?

— Приказ прежний, — русалка козыряет и одним прыжком возносится на палубу.

— Вопросы?

У тридцатых один вопрос — но на него ответят лишь в медсанчасти корабля. Потом, когда закончится свалка у ворот осажденной крепости.

— Держите мне спину. Четные!

Три огонька.

— Нечетные!

Два огонька.

— К полному ходу… FORWARD!

Снова цепочкой, заставляя не дрожать руки; выгоняя мысли — сперва плохие, а затем и все прочие. Глубарь слева — залп, исчез. Справа трое.

— Копья на руку. ATTACK!

Среднего сразу; правый пытается уйти.

— Нечетные, добиваете.

— Принято… Готов!

Левый отмахивается шипастым хвостом. Поздно спохватился.

— Трезубцы — на руку. АТТАСК!

И этот кусками… Как же Тенрю подставилась? Что там под ногами так раскатисто рвануло?

— Феникс — всем отрядам. Принять помощь с норда. Черные вымпела — Чукотская Школа. Зеленые вымпела — Ванкуверская Школа!

Восьмая поднимает взгляд от воды. Во весь горизонт — белые горы прямо на воде. Такого Восьмая еще не видела!