Четыре всадника Апокалипсиса. Кризис фантастического книгоиздания

В искусстве имя — единственная ценность, единственный капитал для артиста, писателя, художника, музыканта. Это Булгаков, Пикассо, Бах! Имя — это индивидуальность, личность. Писатель-фантаст заявляет: «Какое имя?! Зачем мне индивидуальность, если я работаю в восьми разных проектах? И везде свои условия: здесь можно насиловать героиню, а тут нельзя. Нет, имени мне не надо. Зачем мне имя?»

И начинается серия «Миры Льва Толстого»:

Иван Бунин «Воскресение возвращается»!

Антон Чехов «Война и мир-2»!

Николай Гоголь «Вечера с Анной Карениной»!

Смеётесь? Зайдите в книжный магазин, в отдел фантастики, и полюбуйтесь на все эти шедевры. И знаете что? От Толстого не убудет. А вот проектанты, увы, не Бунины и не Чеховы.

Если работать на имя как на единственную ценность, то оно в итоге превращается в бренд. Можете сами взять контрольный период, скажем, в десять лет и посчитать писателей-фантастов, кто дебютировал в 2006-м и за это время превратил своё имя в бренд, узнаваемый маркер, способный, скажем, потянуть за собой межавторскую серию. Результаты говорят сами за себя. Зачем нужно имя? Зачем делать его брендом, маркой, знаком качества? Проще работать безымянной «рабочей лошадью фэнтези», которую легко заменить на любую другую «лошадь», лишь бы тянула, а брендом для читателей послужит название серии, которого в данном случае достаточно.

* * *

Подведём итоги: за пятнадцать лет четвёрка всадников апокалипсиса (первые пять лет эта машина раскачивалась, а потом заработала на полную катушку) привела к тому кризису в фантастике, который мы имеем радость наблюдать. Безусловно, есть и прекрасные книги, и прекрасные писатели, и издатели, которые выпускают достойные работы, и понимающие, тонкие читатели. Но сейчас мы говорим о статистике больших чисел, описываем общую ситуацию, а не исключения. Не сформулировав положение дел в целом, не назвав болезнь по имени, нельзя — читатель ты, писатель, издатель или торговец — увидеть пути выхода из тупика.

Есть ли выход? Разумеется, есть. Многие помнят очень похожий тупик начала девяностых годов прошлого века. Издавалась в основном «зарубежка», свирепствовали бумажные пираты, пробиться в печать для наших писателей выглядело подвигом. И вдруг грянул знаменитый бум 1995–1996 годов. Сейчас мы имеем аналогичную тенденцию, только на новом витке. Состоится ли прорыв, грянет ли новый бум, бумага это будет или «электронка» — это уже совсем другая история.

И о ней мы поговорим в другой раз.

Март 2017 г.