Четыре желания [СИ]

— Латынь знаешь? — но слава тебе, господи, хоть сейчас проблем не будет. Расслабившись, я утвердительно кивнула: древний язык знаю как родной — папенькина школа.

— Кто ты такой? Как оказался здесь? Кто тебя избил?

— Слишком много вопросов. И почему ты обращаешься ко мне так, будто я — парень? — хрипло прокаркала я, прислушиваясь к звукам незнакомого голоса.

— Уж не девочка, точно, — ехидно ухмыляется в ответ. Странные глаза насмешливо скользят по обнаженному телу. Вот ведь, гад!

Я приподнялась на локтях и с недоумением воззрилась на себя — кошмар не закончился: тело стройное, мускулистое, но точно мужское…

— Охуеть. Совсем крыша поехала, — по-русски прошептала я. От тоски и безысходности закружилась голова; набежали непрошенные слезы. Я завыла в голос.

Глава 2

«У парнишки не все дома. От побоев умом, видать, повредился!» — подумал Люс, с сочувствием глядя на тихо воющего, обернувшись к стене, оборотня.

«Не хватало еще, чтобы он начал мочиться под себя», — Люс недовольно скривился.

Нет, неуверенно встал, зыркнул желтыми глазами. Спросил, где справить естественную нужду. Получив ориентир «на дворе», покорно поплелся в сторону выхода.

— Так обнаженным и пойдешь? На дворе — холодина. — Люс насмешливо смотрел на неловко переставляющего ноги юношу. Все-таки оборотни — крепкий народец. Еще два часа назад был полуживой, а сейчас, гляди-ка, топает на своих двоих.

Парень не ответил. Шмыгнул носом. Люс встал, снял с крючка плащ и накинул на мальчишку.

— Спасибо, — почти прошептал тот, пришиблено глянув на молодого человека.

Со двора он вернулся еще более поникший. Не снимая плаща, повалился на кровать и всхлипнул.

— Эй, тебе плохо? — Люс неуверенно тронул золотистые кудри, сдерживаясь, чтобы не запустить пальцы в медовую, пахнущую горечью, пену волос.

Чувствуя, что мимолетная ласка немного успокоила парня, Люс присел рядом, перебирая длинные волосы, усилием воли подавляя желание прикоснуться к рельефной спине. Чертов оборотень с его дикой, как у фавненка, красотой! Парень замолк, тупо уставившись в стену.

— Как тебя зовут? — рискнул спросить Люс притихшего оборотня.

— Не знаю, — неуверенно пробормотал мальчишка.

— Не помнишь?

— Может, и так.

— Но как мне к тебе обращаться? — продолжал настаивать Люс.

— Какой месяц на дворе? — юный оборотень неожиданно перевернулся на спину.

Люс не успел вовремя отнять руку. Длинные пальцы скользнули по лицу парнишки. Парень ойкнул, судорожно сглотнул, и, краснея, поднял на Люса глаза. Их взоры встретились.

Люс первым отвел взгляд. Слишком велико было искушение притянуть к себе трогательного смазливого бесенка и впиться поцелуем в четко очерченные губы. Парень, как ему показалось, с сожалением вздохнул.

— Так какой сейчас месяц?

— Март, — Люс с явной неохотой поднялся и отошел в дальний угол комнаты.

— Вот Мартусом и зови.

— Мартус, так Мартус, — Люс осторожно снял с очага котелок с похлебкой. Наполнил глиняные плошки; поставил одну перед заинтересованно принюхивающимся оборотнем.

— А как звать тебя? — юный оборотень взял деревянную ложку, решив не отказываться от предложенного угощения.

— Меня зовут Люс.

Мартус долго, аккуратно ел. Деревянную ложку подносил ко рту осторожно и с таким трудом, словно та весила фунта два. Люс украдкой наблюдал за мальчишкой, не переставляя изумляться: обычно встречавшиеся ему оборотни изысканными манерами не отличались. Слушком много загадок преподнес Люсу неожиданно ворвавшийся в его отшельническую жизнь симпатичный оборотень.

Люс знал такой тип красоты — невероятно большие, ясные золотисто-карие глаза хранили невинное детское выражение. Вечное дите. Притягательный ребенок. Да ему и на вид не больше восемнадцати лет, по их оборотневым меркам — мальчишка.

Поев, парнишка промямлил слова благодарности; откинулся на подушку и прикрыл глаза.

«Пусть спит» — решил не тревожить его Люс.

Остаток вечера прошел в домашних хлопотах. Наколов дров и натаскав воды, хозяин кинул взор на мальчишку: тот мирно спал, тихо посапывая. Люс взял его за запястье, сосчитал пульс, наклонился, ощупал лоб — жара не было.

Неожиданно для себя самого, Люс осторожно тронул волнистые волосы, отводя со лба упавшие на глаза медовые пряди; нежно провел по щеке; коснулся выразительных губ.

«Меня влечет к нему, и я ничего не могу с этим поделать», — Люс усилием воли заставил себя отвернуться.

Если бы он обернулся, то увидел бы прилипший к спине заинтригованный взгляд Мартуса.

Люс уже засыпал, когда воздух около соломенного тюфяка, который молодой человек приспособил под ложе, колыхнулся. Люс резко распахнул глаза — рядом стоял укутанный в плащ Мартус. В прорехи виднелось голое тело.

«Так!» — пронеслось в голове.

Аня.

Все хуйня. Бред, шизофрения, последствия черепно-мозговой травмы — все что угодно, только не реальность.

Не может быть реальностью то, что со мной произошло. И Люс этот — всего лишь плод больного воображения, глюк. Хотя и очень симпатичный… Какое воображение, такой и глюк.