Четыре жезла Паолы

Ее мало там было, едва пробивалась сквозь обледеневшую гальку. На нее падал снег, таял и застывал ледяными потеками. Но она жила. Паола опустилась на колени, провела раскрытой ладонью по острой щеточке травинок, и в ладонь потекла целительная сила. Пробежала по руке, залечивая ушибы и ссадины. Добралась до плеч, до измятых крыльев. Всхлипнув, превозмогая боль, Паола протянула другую руку, сломанную. Волей Неба, силой Жизни… слезы щипали глаза, прихватывались морозом на ресницах, а боль отступала, сменяясь зудом исцеления, а после — теплом. Бессвязные обрывки молитв вспыхивали в голове и тут же гасли, затмеваясь немым, бессловесным восторгом. Теперь Паола верила, что боролась не зря. Она дойдет до родных зеленых земель, сумеет, выдержит этот путь.

И, едва решение оформилось, стало вдруг ясно и то, куда идти. Словно глянула на горную страну с высоты полета орла, увидела все дороги, все потаенные тропки, храмы и рудники, города и хижины. Та самая подсказка, обещанием которой манили рунные кристаллы. Паола засмеялась: ну надо ж было так, стояла дура дурой, ждала откровений свыше, а спросить-то, выходит, и забыла! А откуда взяться ответу, если не задан вопрос…

В последний раз бережно проведя ладонью по траве, Паола встала. Благодарно дотронулась до рунных кристаллов, прошептала:

— Спасибо.

И пошла прочь. Вниз по галечному руслу, точно зная, где, куда и зачем ей надо будет свернуть, какими тропинками обойти еще один великаний город неподалеку, как миновать пещеру, где с давних пор прижился красный огненный дракон, и, кстати сказать, зачем бы стоило заглянуть в ту пещеру, если жильца вдруг не окажется дома. Подумалось вдруг: смешно, я сейчас гномий край лучше самих гномов, кажется, знаю. Ведь у них мудростью рун владеют лишь избранные, и каждый клан — своей, а мне щедро отсыпали, сколько взять смогла. Выходит, не всегда боги жестоки к чужакам. Или даже, поправила себя девушка, вовсе не жестоки. Просто такова их справедливость, холодная, далекая от милосердия, сострадания и прочих человеческих чаяний. Они не любят дармоедов и прихлебателей, выклянчивающих подачки с хозяйского стола. Но зато готовы поделиться с тем, кто честно заплатит, кто ответит на дар — поступком. И вовсе тут нет никакого противоречия. Потому что нельзя, нечестно принимать подарки как должное! Тем более — от богов.

Галька хрустела под ногами, тихий плеск ручья разбавлял тишину, делая ее живой и дышащей. Паола шла легко, чудесное исцеление прибавило сил, и даже голод подзабылся, отодвинулся. Впрочем, девушка понимала, насколько зыбка ее нынешняя бодрость. Надолго не хватит. Ей дали ровно столько, чтобы смогла позаботиться о себе сама. Боги не склонны водить своих избранников за ручку, избавляя от трудностей. Вовсе нет. Ей подарили возможность, надежду вернуться домой, а уж дальше — как сумеет использовать полученное, так и сложится путь. И теперь — первым делом — ей нужна самая обычная, вполне себе земная помощь. Выспаться в тепле, поесть, разжиться припасами в дорогу. В города соваться нельзя, но не все горцы живут в городах.

Да и людей в горах тоже хватает. Правда, не все из них обрадуются, увидев на пороге посланца Империи. Нет, люди — это риск. Ей нужен гном. Причем такой, которому нет дела ни до грызни внутри кланов, ни тем более до далеких войн чужих народов.

Паола знала, где такого найти.

Вниз по галечному руслу, по все более крутому склону, обойти перекат, мельком полюбовавшись на пляшущие над валунами радуги, пересечь, прыгая с камня на камень, слияние двух ручьев (не снимать же тулуп ради такой малости). Еще немного вниз, напрямую через густой ельник, обдирая лицо и руки о густые ветви-лапы. Что за чудеса, даже звериных троп здесь нет! Хоть по воздуху лети, вот только над вершинами темных елей снова гудит ветер, и завывает подкравшаяся незаметно метель — пока еще робко, но к ночи наверняка разгуляется. Свернуть в крохотную долину, зажатую между крутыми лесистыми склонами. Пробраться по узкой извилистой тропе, едва заметной, заметенной ночной поземкой, к небольшому, но добротному дому, сложенному из бревен и валунов.

И постучать в дверь.

Тишина. Едва слышное шарканье шагов. Глухое:

— Кого принесло к ночи глядя?

— Я прошу приюта во имя Вотана.

Дверь надрывно заскрипела, открываясь. Вышедший на порог гном и Паола уставились друг на друга с одинаковым острым интересом.

Гном был стар.

Волчья безрукавка казалась велика для ссутуленных плеч, засаленная меховая шапка щетинилась неопрятными клочьями, а столь же неопрятная борода напоминала седую снеговую тучу. Из этой самой тучи корявым сизым валуном торчал нос. А выше горели остро и холодно глаза — зимние колючие звезды. Зацепили взгляд гостьи — и уже не отпустили.

— Кто ты, дева?

— Странница, ищущая путь, — торопливо ответила Паола. Смахнула налипший на лицо снег. Нужные слова шли на язык сами. — Мир тебе и твоему дому, хозяин. Я прошу ночлега и помощи во имя твоего бога.

— Моего, не твоего?

Паола виновато улыбнулась: