Четыре жизни. 3. Производственник

В декабре 1991 г. правление НИЦ подписало срочный контракт (договор найма) с директором НИЦ. Начался новый этап в организации деятельности НИЦ. Подготовка к введению контрактной системы проводилась в течение года с привлечением сторонних консультантов, юристов. Рассмотрены десятки опубликованных в специальной литературе вариантов контрактов. Контракт с директором стал базовой моделью, на основе которой уже директор заключал срочные контракты (сугубо индивидуальные, не подлежащие разглашению) с работниками НИЦ. Коллектив встретил внедрение контрактной системы настороженно. Администрация НИЦ затратила на перевод около 3-х месяцев, предлагая варианты контрактов постепенно сверху вниз: заместитель директора, начальник отдела, заведующий лабораторией, ведущий химик… Изюминка — в добровольности выбора работником НИЦ срочного контракта или традиционного бессрочного найма. Срочный контракт предусматривал серьёзный уровень социальной защиты и индивидуальных льгот, начиная с величины оклада, и далеко не всем работникам НИЦ предлагался (2–3 человека от подразделения). К сожалению, рывок в организации труда в НИЦ «утонул» в реформах России, но не помню случая, чтобы администрация НИЦ не выполнила свои обязательства перед ушедшими вследствие потери трудоспособности или уволенными принудительно. Напомню, в описываемый период КЗОТ допускал (не обязывал) заключение контрактов. В настоящее время контракты обязательны для всех работников, но на ТНХК произошла откровенная профанация идеи, т. к. никакой индивидуальностью в бессрочных контрактах и «не пахло». Внедрение контрактной системы в НИЦ — предмет моей личной гордости.

НИЦ юридически самостоятелен, но многосторонне зависим от арендодателя (ТНХК). Один из важнейших вопросов — доставка людей на работу. Задействованы десятки крупногабаритных автобусов, маршруты пересекают в нескольких направлениях Томск и Северск. 16 декабря 1991 г. передал генеральному директору Толстову, копия председателю профкома ТНХК, служебную записку с резким возражением против перевода сменного персонала на 12-часовой режим работы. Аргументация дирекции пожеланием рабочих не выдерживала критики. Интенсивная 12-часовая работа во вредных условиях не может проходить без нанесения серьёзного урона личному здоровью работника и его семьи. И это объективная реальность, не зависящая от мнения самого работника. Непонятна позиция профсоюза, который предпочитал выполнять только распределительные функции. С другой стороны, согласие руководителей ряда подразделений на 12-часовой режим работы откровенно свидетельствовало о наличии «скрытой безработицы» в коллективах. Это позволяло сменному персоналу спать на рабочем месте, пить водку (яркий пример — авария на производстве метанола в ночь 3–4 декабря) и заниматься другими делами, не имеющими отношения к работе. Такая ситуация «разбалтывает» людей и чревата серьёзными социальными катаклизмами при непременной потребности к сокращению персонала в ближайший год (или месяцы). Просил обеспечить перевозку сотрудников НИЦ в устоявшемся с 1980 г. режиме. 25 сотрудников НИЦ постоянно работали в смену и около 30 человек выводились во вторую смену (до 24 часов) по мере необходимости. В этот раз удалось отстоять 8-часовую рабочую смену. Но в следующий заход под предлогом экономии средств на автомобильных перевозках сменного персонала приказ был подписан без широкого обсуждения. Больше всего возмущала позиция «защитника трудящихся» — профсоюза.

Толстов не мог понять, почему меня так волнует продолжительность рабочей смены, хотя многие рабочие основных производств просили даже 24-часовую смену (продолжительней отдых после смен, можно ещё где-то подрабатывать). Но интенсивная вредная работа аппаратчика и спокойное существование вахтёра — «две большие разницы». Казалось бы, у меня наука, причём здесь сменная работа?

В условиях шоковой терапии «заводская наука» боролась за выживание, основная проблема директора обеспечить своевременную выплату зарплаты (до 185 человек), банковские документы показывали, дебиторская задолженность значительно опережала кредиторскую, т. е. выполнялось значительно больше, чем заказчики в состоянии финансировать. Появилась дурная мода в среде руководителей вновь образованных самостоятельных предприятий — ощутив экономическую свободу, демонстрировать сочувствие исполнителю и ясный взор, гарантировать оплату выполненных заказанных работ «как только, так сразу», хотя и в мыслях не держали такое на обозримое будущее. В России наступило время, когда выколачивать долги уговорами почти бессмысленно, а другими способами (бейсбольными битами и прочим) «наука» не располагала.