Четыре жизни. 3. Производственник

Я начал целенаправленно вытеснять грядки, заполняя участок «своим ассортиментом». Что-то удачно (жимолость, смородина чёрная и красная, облепиха), что-то неудачно (яблони, ранетки, вишня, слива). Красивые крупные красные ранетки и яблоки привлекали подростков из недалеко расположенного нищего посёлка вокруг интерната для престарелых и инвалидов «Лесная дача». Яблоки и ранетки не обрывали, а отламывали с ветками, даже верхушки деревьев не жалели. Плюнул, выкорчевал. Вишня и слива каждый год подмерзали, а весной лезло множество новых побегов, года через три поставил крест на них. Много возился с колючим крыжовником, оставшимся от старых хозяев. Вычитанной из журнала правильной обрезкой и подкормкой добился неплохих урожаев, но никто из домашних даже самостоятельно «пощипать ягодку» не хотел. Выкорчевал «к чёртовой матери», надоело иметь внутри участка такое колючее растение, затруднявшее ходить по огороду босиком (с детства люблю ходить без обуви, а где это можно сделать, в квартире и на даче).

Возникла идея: дополнить внешний забор-сетку живой изгородью из колючих растений. Вдоль забора посадил малину, несколько кустов «суперколючего» барбариса, 6 сортов облепихи, несколько сортов ежевики, здесь же сирень и декоративный миндаль (как красиво цветёт ранней весной!). В принципе хорошая идея дала сбой. Как только облепиха начала плодоносить, с дороги её начали обламывать ветками. Пришлось отнести «самочек» облепихи на полтора метра от забора, колючий «самец» остался на старом месте, вымахал метра на три, ему никто не мешал расти.

Картошка занимала на участке примерно одну сотку, последние годы сажал только по «голландской технологии»: посадочный материал укладывается на поверхность почвы (30 на 70 см), не закапывается, а сразу окучивается. Ещё пару окучиваний и до глубокой осени мы со своей картошкой. Дети, некоторые соседи посмеивались, что при посадке использую мерки, да ещё каждую картофелину в золе вываливаю, цветы обрываю, но урожай говорил сам за себя. Периодически картошку требовалось поливать (в Сибири это не принято), так как «голландская технология» рассчитана на увлажнённую почву.

В начале 90-х мы купили ещё участок в Астраханцево (6 км от Оськино). Чистый квадрат (10 соток) в престижном дачном посёлке, издавна освоенном «почтовскими» (работниками атомного Томска-7). Рассчитывали с Надей, что сын, либо один из зятьёв построит дачу. Увы! Такое желание у детишек не появилось, а вокруг вырастали новые большие и малые дачи. Года 4 сажали картошку традиционным способом, а потом участок продали «за копейки», мы с Надей два участка физически и финансово тянуть не могли.

Должен сказать, картошку мы с Надей сажали ещё, когда у нас не было ни мичуринского участка не дачи. Немного «картофельной лирики».

В 70-е Москва под громкую болтовню о продовольственной программе спустила на периферию указание «каждый советский гражданин должен сам себя обеспечивать картошкой». В Томской области обком КПСС обеспечение населения «вторым хлебом» довёл до абсурда. Не уверен, сажал ли картошку лично Лигачёв, но спущен традиционный лозунг «коммунисты вперёд!», руководителей предприятий обязали возглавить процесс. Смешно и нелепо в пусковой период нефтехимического гиганта выглядели на картофельных огородах генеральный директор Гетманцев, главный инженер Набоких, секретарь парткома Перминов, начальники производств и цехов с лопатами, тяпками и мешками за спиной. Естественно, пришлось и мне ездить с коллективом. Огромное поле в 100 и больше гектаров распахивалось, профсоюзные активисты заранее размечали участки в соответствии с индивидуальными заявками колышками, делая надписи простым карандашом.

Вообще-то коллективные поездки на свежий воздух трижды в год (посадка, окучивание, сбор урожая) сотен людей на десятках крупногабаритных автобусов, как правило, заканчивались групповыми пьянками. Кто обрабатывал 2 сотки, кто 5, кто 10, кто медленно, кто быстро. Так или иначе, у всех хватало времени на отдых, выкладывались домашние заготовки с непременным алкоголем, частенько «потребление» продолжалось после возвращения в город.

Много лет комбинату выделялось одно и то же поле в районе деревни Нелюбино, километрах в 20 от Томска, ни о каком севообороте хозяева совхозной земли не думали, кто, когда и как удобрял, покрыто мраком. Что-либо поправить на одном из сотен клочков земли при посадке, обработке практически невозможно. Дай бог, не перепутать уже засаженные участки.

Закончилась принудиловка для начальников после уезда Лигачёва в Москву, ближе к горбачёвским временам. Год-два я по инерции ещё участвовал в «общественном картофелеводстве», жирную точку поставил забавный случай во время уборки урожая в сентябре 1985 г.