Четыре жизни. 4. Пенсионер

Я никогда не думал заниматься литературной работой, судьба привела. Во второй половине 90-х, изнывая от вынужденного безделья на фактически простаивающем комбинате, по своим ежедневникам и хранящимся в шкафах документам прошлых лет задумал и выполнил объёмный труд «Томский нефтехимический комбинат. Хроника», рассчитывая на его полезность для коллектива, особенно молодёжи, планировал издать к 25-летию ТНХК. Практически одновременно, вместе с папой, написали фамильную хронику «Отец и сын», рассчитанную на наших детей, внуков, правнуков.

И вот сын, которым так гордились родители, вышвырнут за ворота комбината, в развитие которого вложил душу. Как объяснить папе, что произошло. Именно тяжёлый телефонный разговор с папой через десять недель после возвращения из Папенбурга с похорон мамы подтолкнул к попытке подробно изложить ситуацию на бумаге. Цитирую дневник.

03.08.1998 г. …В пятницу, когда приехал за Надей в Томск, выяснил, что звонил папа (разговаривала Вельда) и очень хотел со мной поговорить. Вчера (воскресенье, 2 августа) вечером поехал из Оськино в райцентр Шегарку и на почте связался с Германией. Спрашиваю Вельду, в чём дело. Вельда как-то резко ответила, папа со мной хотел о чём-то поговорить. С папой общался 7 минут, в целом, ни о чём, и вдруг (по-видимому, Вельда вышла) как-то глухо произнёс: «Я здесь как в тюремной клетке». В конце заметил, что много мог бы мне рассказать, но не по телефону. Как мог, пытался его успокоить, в том числе, что и я свою трудовую деятельность смогу наладить. Папа утверждал, что не в силах мне написать, не может сконцентрироваться. Пытался убедить, надо заставить себя писать. Папа сообщил, 17 июля умер Бруммайер — сокурсник и коллега по работе в Чнлябинске-40. Рассказал, что один глаз практически не видит, что почти каждый день бывает на кладбище, что мои ёлочки подросли. Пообещал папе, что финансово выкрутимся как-нибудь и приедем. В целом, от разговора осталось очень тягостное настроение. Действительно, ему очень плохо, но он ведь оттуда никуда не поедет.

Возникла мысль расписать последний год работы на ТНХК день за днём. 25.11.98 г. закончил некий опус, касающийся увольнения из ТНХК, сброшюровал и один экземпляр отправил папе. Получилось нечто неопределённое по жанру. Кое-кому показал, получил одобрительные отзывы с оговоркой: «На ТНХК тебе больше не работать!» А дальше «Увольнение» превратилось в первую составляющую обширной жизненной «Мозаики». Не сразу! Итак, дневник.

04.12.1998 г. …Что делать? А Надя вся в работе. Открывает продовольственный отдел в своём магазине. Сидеть дома, когда все при деле…

Периодически возникающие мысли о самоубийстве как-то не очень привлекают (совсем не так, как 25–30 лет назад). Да и пока папа жив, об этом думать не следует.

Каких-либо разумных мыслей что-нибудь написать, тоже нет. Может быть, начать писать в центральные газеты: Известия, Московские новости…