Читаем Четыре жизни. 4. Пенсионер полностью

Постараюсь 3 января начать реальный ремонт. Позавчера накупил розеток и выключателей, а также купил на распродаже в «Ноксе» четыре двери. Три отделаны ясенем, имеют небольшие дефекты, зато раза в 3 дешевле (по 1500 рублей). Отдельно пришлось купить не крашенные коробки и опанелки. Четвёртая дверь, для балкона, стоила всего 300 рублей. Оказалось, дверь не подходит по размерам, уже и ниже необходимой (размеры снимал Саша). Позже решил, надо просто заказать новый блок (окно + дверь), выходящий на балкон.

Купил замок, ручки для новых дверей аналогичные установленным в старой квартире при ремонте летом 2000 г. Дальше перерыв до 3 января.

Начиная квартирный передел, я был уверен (откуда оптимизм?), при наихудшем развитии событий 2003-й год встречу на новом месте. Не получилось.

----------

Уважаемый читатель! Душевный кризис я почувствовал раньше описываемых событий. Начало депрессии уходит в 1993 — 94 годы, когда наивный идеалист бился за самостоятельное существование научно-исследовательского центра ТНХК в условиях всеобщих неплатежей и дикого воровства отдельными руководителями производств и комбината в целом. Масштабы грабежа стали проясняться лет через пять, когда люди перестали удивляться семейному отдыху некоторых деятелей на Гавайях, счетам в зарубежных банках, обучению детей за границей, покупке квартир в Лондоне и Москве, приобретению иностранного гражданства. Рядовые сотрудники ТНХК были уверены, что «хапают» все руководители, через 5–7 лет многие не могли поверить, что у меня нет «в заначке» денег, тогда как даже отдельные мои подчинённые (в сговоре с производственниками) умудрялись изготовлять и вагонами отправлять продукцию ТНХК на многие тысячи долларов, минуя НИЦ и головную структуру Нефтехима.

Именно тогда я, вынужденный идти на непопулярные меры по сокращению штата и переходу на сокращённую рабочую неделю в НИЦ, выкорчёвывающий воров в ближайшем окружении, поражённый и оскорблённый результатами приватизации ТНХК, нашёл душевную отдушину в литературных «происках». Последовательность событий подробно расписана в «ТНХК. Хроника», впрочем, морально-нравственные оценки отдельных руководителей вынуждено остались за рамками книги по меркантильным соображениям, планировал напечатать книгу типографским способом за счёт комбината.

Чувство душевной опустошённости накатывалось волнообразно. Личная трагедия, связанная со смертью мамы в мае 1998 г., увольнением в июне усугубилась августовским дефолтом. Мало того, что Надя осталась с крупными долгами в долларах и не смогла рассчитаться до конца жизни, так и моё выходное пособие, превышающее $10 000 в рублях, «усохло» в кассе ТНХК после судебных процедур до $2 500. Осознание трагизма майских, июньских, августовских событий 1998 г. пришло чуть позже, выплеснулось в виде «Мозаики», первым фрагментом которой стало «Увольнение» с описанием внешних, известных мне, деталей процесса выталкивания с Нефтехима.

Создание «Мозаики» позволяло частично уходить от внутренних переживаний, связанных с положением безработного и попытками найти достойную работу, текущими проблемами в семье с вечной нехваткой денег, желанием жить одному (собирался даже зимовать один на даче).

У читателя не должно сложиться мнение, что я ощущал себя «на шее Нади». Этого не было, так как основную часть выходного пособия (более 60 тысяч рублей) я положил в сбербанк на несколько депозитных счетов и ежемесячно отдавал Наде сумму, равную зарплате, которую получал на ТНХК в первой половине 1998 г. Да ещё год получал пособие по безработице, большее, чем моя пенсия. В сентябре 1999 г. начал трудиться в Надином магазине (глава «Последние иллюзии профессионала»), не оформляясь официально (деталь существенная при начислении пенсии).

Душевные волнения достигли максимума после смерти Нади, когда оказался в психологическом вакууме. Я по складу характера (воспитания?) человек предельно откровенный, врать не умею, столкнулся с невозможностью делиться внутренним состоянием (не с кем и не зачем). Рождённый лютеранином, проживающий в православной среде, имеющий знакомых среди католиков, мусульман и иудеев, воспитан в советские времена атеистом и не готов к исповеди у священника (независимо от конфессии). Проще раскрывать душу постороннему человеку в поезде под умеренную выпивку (лишний раз убедился при поездке в Тюмень в сентябре 2001 г.).

Перейти на страницу:

Все книги серии Четыре жизни

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее