Четыре жизни академика Берга

«Ваша деятельность слишком большая и многообразная для того, чтобы ее можно было выразить в нескольких полосках телеграфного шрифта… И в наших встречах было нечто большее, чем может передать холодная телеграмма. Вот почему мне захотелось отметить более полно то, что мне кажется большим и полезным в Вашей благородной деятельности трибуна нового в науке.

Едва ли кто-либо другой с такой смелостью смог бы критически отмести старые заскорузлые традиции в осторожном внедрении достижений кибернетики и электроники положительно во все области нашей жизни. Мне приходилось не раз слышать недоуменные вопросы в общем умных людей: “Позвольте, ведь кибернетика, радиотехника, электроника — все это для машин, для заводов. А при чем же здесь планирование?”

То, что в далеких от техники областях, какими являются, например, планирование, педагогика и др., стали говорить и смело применять достижения электроники, это, несомненно, результат Вашей инициативы, неукротимой энергии.

Вы подняли авторитет этих новых исканий на огромную высоту. Вы привлекли внимание самых широких научных кругов к проблемам кибернетики и радиоэлектроники, и это, несомненно, большая заслуга.

Все советские исследователи очень высоко оценивают возбуждающее влияние Вашего примера на нашу подрастающую научную молодежь. В медико-биологические науки и лаборатории освежающей струей вошли физика, математика, электроника — и это также, несомненно, результат Вашей горячей пропаганды и грандиозной организаторской деятельности.

Но, пожалуй, не меньшее значение имеет также и Ваша постоянная забота о том, чтобы в этом естественном порыве наших ученых и особенно молодежи к точному, математизированному знанию и к моделированию сложных явлений жизни, соблюдены были разумные пропорции. Вы всегда предупреждаете, чтобы не растерялись творческие ресурсы того, что составляет для всех нас основную и непререкаемую ценность, — ресурсы человеческого мозга.

Мне вспоминается, как однажды мой учитель И.П. Павлов в узком кругу своих учеников, вспоминая чудачества некогда известного принца Ольденбургского, сказал: “Я признаю только один аристократизм — это аристократизм ума”. У меня всегда вызывала большое уважение именно эта Ваша забота о творческих ресурсах человеческого мозга, о его неисчерпаемых возможностях создавать новые и большие творческие архитектуры, опережающие пространство и время…

Я считаю себя счастливым, что мне довелось встретиться с Вами в процессе разработки интересующей нас обоих проблемы — нейрокибернетики.

И хотя наши встречи стали в последнее время реже (я надеюсь, что не попал в “папку антикибернетиков”?!), я навсегда останусь покоренным Вашей энергией и энтузиазмом, благородной верой в большое новое дело.

Медики, клиницисты и теоретики всегда будут благодарны Вам за то, что, отбросив в сторону теорию “естественного” врастания в новое, Вы смело и стремительно призвали их на путь использования огромных возможностей кибернетики и электроники.

И не может быть двух мнений о том, что Ваша борьба,
личный пример и энтузиазм оказали самое положительное
влияние на советские медико-биологические науки.
Продолжайте же, дорогой Аксель Иванович, и дальше
развивать еще много лет это большое государственное дело, заражайте окружающих Вашей неиссякаемой энергией и пылким энтузиазмом!
И я уверен, что медики, вопреки своим профессиональным склонностям, не будут бороться с этим благородным видом
“телеинфекции”, а Ваше имя, несомненно, будет вписано большими буквами в историю нового этапа Советской Биологии
и Медицины.
Всегда искренне Ваш П.К. Анохин».

Глава 4

ВСТРЕЧА НА ВЕРШИНЕ

РОЗЫ И РЫБА

Читаешь «Проблемные записки», и бросается в глаза органическое переплетение многочисленных научных направлений, тесное содружество разных секций. Секция бионики, например, изучает живые организмы с целью перенесения в технику выработанных природой принципов движения, ориентации, навигации, управления, биологической надежности. Тут и изучение органов зрения и слуха, и моделирование систем управления в нервных сетях, и изучение мышц как генераторов энергии. И все это для того, чтобы использовать опыт живой природы.

Вероятно, это и имел в виду Берг, когда записывал свои соображения по поводу антикибернетических статей: «Для человека всегда возникает утилитарный аспект знаний — нельзя ли с пользой для себя употребить законы и явления природы?»