Четыре жизни академика Берга

Только благодаря ей Берга живым довезли до Москвы. Останься у него на сердце лед, оно перестало бы биться где-то в районе Клина.

Больного удалось доставить в больницу, но там Марианна Ивановна услышала: безнадежен.

Чем дальше, тем Искусство становится более научным, а Наука более художественной; расставшись у основания, они встретятся когда-нибудь на вершине.

Г. Флобер

Глава 1

И В ШУТКУ, И ВСЕРЬЕЗ

ЦУНАМИ

Чудеса и впрямь случаются во все времена, даже в области медицины. Полтора года Берг боролся за жизнь. Смерть отступила. После трехстороннего инфаркта, поразившего его 20 июня 1956 года в поезде на пути из Ленинграда в Москву, проходят многие и многие страшные месяцы. Июнь, июль, август — Кремлевская больница. Сентябрь, октябрь, ноябрь — санаторий Барвиха. Потом Луцино, дача под Звенигородом. Он все еще очень плох. В середине 1957 года Берга по его ходатайству освобождают от обязанностей заместителя министра обороны СССР.

Снова больница — Кунцево, снова санаторий — Узкое. Когда я познакомилась с ним в октябре 1958 года, это был больной печальный старик. Одинокий — дома трагедия, и он остается совсем один в большой пустой квартире. Без планов — какие планы, когда жизнь держится на уколах. Без надежды — какие надежды, если уже никогда не сможешь работать… Болезнь нашептывала, что в шестьдесят пять лет нереально делать серьезные прогнозы на будущее…

Если бы ему тогда сказали, что через год он будет в эпицентре борьбы за советскую кибернетику; что через три года — 14 июня 1961 года в возрасте 68 лет скажет «здравствуй» своей новорожденной дочурке Риточке; а в семьдесят станет Героем Социалистического Труда, вряд ли бы он в это поверил…

Не поверил бы? Но почему на столике у его кровати все множатся и множатся книги? Почему дежурной сестре приходится силой и хитростью изымать у строптивого больного тетрадки, журналы, прятать очки и авторучку? Темы бесед с врачами все дальше отходят от инфарктных: они спорят о каких-то живых автоматах, сравнивают схемы нервной системы и телефонных станций. Если заглянуть в тогдашние записи Берга, сразу вспомнится его дневник военных и послевоенных лет: в них то же напряжение духовной жизни, та же страсть, та же целеустремленность, только теперь точка притяжения мыслей Берга иная. Не радиолокация, пропитавшая прежние страницы, а нечто другое, имеющее странное и мало кому знакомое тогда название.

…Радиотехника, которая в двадцатых-тридцатых годах показала себя как блестящее средство связи, а в начале сороковых, во время Отечественной войны, — как первоклассное боевое оружие, к концу сороковых годов переходит в стадию почти буйного, феерического цветения. Она дает неожиданный выход в виде электронных вычислительных машин, продукта человеческого мозга столь дерзкого, что их стали возводить в ранг «искусственного мозга». И вокруг нового порождения радиоэлектроники разгорелась такая борьба, что волей-неволей электронные вычислительные машины стали боевым идеологическим оружием.

Людям свойственно увлекаться. Эта черта присуща нам так же, как способность мыслить и трудиться. И не удивительно, что рождение электронных вычислительных машин воспламенило фантазию не только обывателей, но и литераторов и ученых.

Газеты, журналы и книги всего мира запестрели всевозможными прогнозами о благах, которые несет человеку «электронный мозг», и об опасностях, таящихся в его потенциальной мощи…

Я оттолкнусь от собственных воспоминаний, от своей первой встречи с новой наукой и своего впечатления. Оно не многим отличалось и от впечатлений обывателя (потому что в тот день в первый раз в жизни я услышала о кибернетике), и от восприятия инженера, так как я уже была студенткой радиотехнического факультета и мне было легче многих понять суть услышанного.

Это было в начале пятидесятых годов в Центральном доме Красной Армии, где происходила очередная научная сессия Общества радиотехники и электросвязи имени Попова. Среди многочисленных докладов числился один с коротким названием «Кибернетика». Автор доклада — известный чешский академик, математик и философ Э. Кольман.

Доклад произвел потрясающее впечатление. Это были какие-то фантастические предсказания, почти мистические откровения. Поражало и построение доклада. Как будто на ваших глазах докладчик брал в руки яблоко, очищал его и… под кожурой обнаруживался цыпленок. Ученый говорил о хорошо известных аудитории вещах — электронике, автоматике, математике, о законах, управляющих работой машин. Но вдруг как-то оказывалось, что вы начинали за всем этим видеть и ощущать, как живет человеческий организм, как мыслит мозг! По тем временам это были почти кощунственные сопоставления, но красивые, заманчивые аналогии и прогнозы сразу брали вас в плен. Не удивительно, что кибернетика не вошла — ворвалась в эпоху.