Четыре жизни академика Берга

В числе признаков штурманского дела энциклопедия указывает: подготовка личного состава, приборов и оборудования; изучение района действий, подготовка расчетов, необходимых для принятия решений и составления штурманского плана; осуществление его путем комплексного применения всех методов точной навигации.

Те же самые задачи ставит перед собой и кибернетика. И они возникают не только перед штурманами, но перед всеми людьми, управляющими сложной машиной, технологическим процессом или народным хозяйством. Нет, Берг не мог пройти мимо кибернетики — этого неожиданного сплава радиоэлектроники и штурманского дела. Я хочу подчеркнуть, что для Берга увлечение кибернетикой оказалось неизбежным, логичным, вытекающим из всех его вкусов и наклонностей. Вопрос «Почему он, собственно, занимается кибернетикой?» его просто изумляет. А вопрос этот ему задают частенько, особенно журналисты. Его мохнатые брови ползут вверх. Он недоуменно отвечает вопросом на вопрос:

— А как может быть иначе? Это так естественно…

Берг возглавил созданный в Академии наук Совет по кибернетике. Это было для него естественным не только потому, что он был подготовлен к новой роли опытом моряка и ученого, тем, что он одновременно штурман и радиоинженер. Кибернетика близка его натуре труженика и борца. С кибернетикой он снова оказался в бою. Да, в мирный 1959 год, когда он возглавил Совет по кибернетике, он снова был на передовой. Как когда-то на подводной лодке, он маневрирует среди «минных заграждений». Ибо каким иным словом можно назвать те опасности, сквозь которые пробивался корабль «Кибернетика»?

Забегая вперед, скажу, что наши ученые в кратчайший срок наверстали упущенное и вывели советскую кибернетику на ведущее место в мире. Верно, что при создании Совета кибернетика еще была в зачатке (для того Совет и был создан, чтобы бороться за нее, чтобы рассеять туман недоверия, чтобы организовать научно-исследовательские институты, воспитать кадры).

Но сказать, что в это время кибернетикой у нас не занимались, — это значит впасть в грубую и непростительную ошибку.

Несмотря на заградительный огонь, советская кибернетика упорно пробивала себе путь. Научную мысль остановить трудно. У настоящего ученого, если у него возникла новая идея или если он узнал о новой идее своего коллеги, отечественного или зарубежного, неизбежно возникнет потребность испытать, проверить ее: экспериментом ли, теоретическим ли расчетом, мнением товарища. Для науки не существует преград. В то самое время, когда в журналах появлялись статейки, собранные Бергом в «Антикибернетике», в десятках наших научно-исследовательских институтов кибернетика рождалась и воплощалась в реальные приборы и машины.

Она не могла не заявить о себе, как только ученый задумывался о проблемах автоматического управления в любом объекте: будь то машина или живой организм. Словом, кибернетика жила, несмотря на недоверие и замалчивание.

РОДНИКИ

Я снова хочу оттолкнуться от собственных впечатлений.

Как-то я пришла по заданию «Огонька» в один научно-исследовательский институт. Вхожу в лабораторию. В комнате царит полумрак. Казалось, в ней никого нет. Я сделала несколько шагов и, вскрикнув, остановилась. Из-за стола с шипением подползало ко мне что-то серое. Услышав мой крик, оно остановилось. Через несколько секунд оно снова зашипело, двинулось вперед и вдруг начало поворачиваться, описывая на полу круг. Закончив круг и так же монотонно шипя, оно поползло вперед и затем снова пошло по кругу. Отступив, я открыла дверь в светлый коридор, и тут странное животное — я не сомневалась, что это было живое существо, – оборвало незаконченный круг и двинулось прямо на меня…

— Куда же вы? — раздался голос из комнаты.

И я и мой преследователь остановились.

— Ведь с ней-то вы и хотели познакомиться? — С этими словами, еле сдерживая смех, из угла комнаты вышел высокий молодой человек, которого я сначала не заметила.

— Мне позвонили, что вы придете, и вот я тренировал «черепаху»… — уже открыто смеясь, добавил он.

Так я познакомилась с удивительным кибернетическим животным и с одним из его творцов, Александром Михайловичем Петровским.

«Черепаха» эта действительно походила на живую, хоть и была примитивной коробочкой, начиненной реле, лампочками, фотоэлементами, микрофонами, аккумуляторами. Она бегала в лаборатории Института автоматики и телемеханики Академии наук. Бегала, обходила препятствия, замирала при хлопке, словно испугавшись, отыскивала лампу, спрятанную за диваном. Она ловко имитировала некоторые условные рефлексы, свойственные животным, и даже обучалась несложным командам.

Дрессировка? Это, пожалуй, преувеличение, но близкое к истине. Петровский, выждав момент, когда «черепаха» терпеливо обходила его ногу, тыкаясь в нее и словно соображая, «куда пойти», хлопнул в ладоши.