Четыре жизни академика Берга

Токсовская установка была одной из первых в Советском Союзе, но, конечно, не единственной. Один из больших заводов осваивал выпуск радиолокационных установок, названных «Редут». «Редуты» были очень совершенными для своего времени приборами. В отличие от токсовской установки, имевшей две антенны, «Редут» имел лишь одну, совмещающую функции приема и передачи. Это было большим достижением, так как такие портативные установки удалось расположить на грузовых машинах, и они передвигались вместе с войсками. За границей в это время существовали только громоздкие двухантенные локаторы. Когда в Советский Союз приехал один из английских радиоспециалистов, присланных к нам союзниками, он изумился: «Ого, – сказал он, — мы мечтали об одноантенном радиолокаторе, но не решились осуществить эту идею».

Выпуск «Редутов» продолжался и значительно расширился после того, когда этот завод был эвакуирован в Сибирь и быстро развернулся на новом месте.

С «Редутами» соперничали двухантенные радиоулавливатели самолетов «Рус-2», к началу войны у нас было изготовлено порядочное количество таких установок. Один из научно-исследовательских институтов разработал и выпускал весьма эффективные одноантенные радиолокаторы «Пегматит» и «Гюйс» — для наведения истребителей на цель. Он продолжал выпускать их и во время войны после эвакуации на восток. Там же был налажен выпуск радиолокаторов для орудийной наводки.

Состояние радиолокации тревожило Берга. Радиолокаторы были превосходны, но их было мало. Очень мало по сравнению с потребностью. В идеях и новых конструкциях недостатка не было. Много отдельных квалифицированных групп занимались радиолокационными разработками, но не было мощной промышленности, не хватало заводов, работы координировались вяло. Все это хозяйство нуждалось в твердой руке, в четком планировании, требовалось суммировать усилия отдельных групп, конструкторских бюро, институтов.

Берг считал нужным усилить работу по объединению разных ученых и институтов, работавших в области радиолокации, но… Осуществление этого задержалось на несколько лет.

14 августа Военно-морскую академию, где преподавал Берг, эвакуируют в Астрахань.

Преподаватели Морской академии и их семьи расположились под Астраханью, в доме отдыха облисполкома. Для ленинградцев здесь созданы максимально хорошие условия. Но много времени уходит на дорогу, и Берг вскоре перебирается в город, поближе к службе. Правда, комната неудобная, тесная, но искать новую нет времени. Да и какое это имеет значение — все понимают: это ничто по сравнению с тем, что делается на фронте.

А война разгоралась. Наши войска еще отступали. Фашисты своими жадными щупальцами все крепче и крепче сжимали советскую землю.

В декабре 1941 года Япония напала на Пирл-Харбор, и Америка включилась в войну. Японцы развили успех в южных и восточных морях и заняли громадную акваторию.

Берг с жадностью штудирует каждую военную сводку. «У нас успехи! Освобождены Ростов и Тихвин. Победа под Москвой. Фашисты отброшены от столицы». Ведь это первая в его жизни война, в которой он не принимает непосредственного участия.

В душе он винит себя в том, что киснет в тылу. Да, он работает в лаборатории, он готовит военные кадры, он передает им свой опыт — самое ценное, что может передать один человек другому. Но все же… Он участвовал в Первой мировой войне, боролся с интервентами, он привык смотреть в лицо неприятелю. Теперь обстоятельства удерживают его в тылу. Тем упорнее он готовит врагу сюрприз, но об этом мы узнаем позже…

Из Ленинграда шли все более тревожные письма от Маргариты Ивановны и Саши. Оставшаяся там семья погибала. Но послать туда что-либо было совершенно невозможно. Берг проклинал себя за то, что не заставил их уехать вместе с ним. Ведь была возможность, ведь было ясно, что Ленинград ожидает тяжелая участь, и к нему со всего Союза шли составы, чтобы вывезти людей. Но и Нора Рудольфовна, и ее мать, и Маргарита Ивановна, и Саша наотрез отказались уехать. Они были уверены, что победа близка и Ленинград никогда не будет сдан врагу. Они поселились одной семьей и приготовились пережить все невзгоды. Они знали, что время будет трудным, но того, что случилось, не предвидели.

Зимой, когда начались первые голодные морозы, умерла Нора Рудольфовна. Как могла она выжить с ее слабым сердцем… Вскоре из дома вынесли второй гроб — с Маргаритой Ивановной; третий — с Сашей. Осталась в живых одна тринадцатилетняя Галя, дочь Маргариты Ивановны.