Четыре жизни

–После этого я не чувствовала в себе никаких сил, я очень надеялась, что он сейчас уйдет и я вернусь домой. Я лежала на лавочке вот здесь, – она положила ладонь на свободное место возле себя. – У меня не было сил встать и одеться. Я лежала молча с закрытыми глазами, по щекам текли слезы. Я думала о том, что родители будут меня ругать, когда узнают об этом. Он оделся, помыл руки в пруду и, сложив мои вещи в кучу, начал копать яму недалеко от пруда. туда он закопал мои вещи, – она показала пальцем на то место, в десяти шагах от пруда. – Потом он взял меня на руки, я испугалась, что все повторится. Он начал раскачивать меня как на качели, потом отпустил меня, и я полетела далеко вглубь пруда. Я не смогла двигаться, я чувствовала, как тону все глубже, плавать не умею. Потом я начала задыхаться, мне было нечем дышать. Вода наполнила мои легкие, дыхание перекрыло, и я пошла ко дну. Несколько минут, и я очень быстро, как пуля выскочила из воды. Вылезла на берег и увидела этого дядьку. Он сидел рядом с берегом и плакал, я аккуратно пробежала за его спиной и бросилась к дому, но дальше леса не смогла убежать. Тут вокруг невидимая стенка, которая не пускает никого, кто оказывается в этом пруду.

–Твое тело так и не нашли? – сглатывая ком в горле, спрашиваю я.

–Нет, я так и лежу там, куда он бросил меня.

Нори начал скулить, и мне пришлось обернуться в его сторону. Он звал куда-то вглубь леса, Катя сказала, что может со мной пойти, она здесь все знает и защитит меня, если это понадобится. Я взяла ее за руку, и мы пошли за Нори.

–Знаешь, когда я вернусь в мир людей, я обязательно найду способ сказать, что ты здесь, тебя найдут, и твоя душа обретет покой. Я обещаю. Я слышала подобные истории, думаю, я разыщу твоих родителей.

–Передай им, что я очень их люблю и прошу прощения, что так получилось.

Слезы потекли сами собой, я и представить не могу, что пережил наивный беззащитный ребенок. Ублюдок, который это сделал, очень надеюсь, что сейчас гниет в тюрьме и испытывает такие же муки, как Катя.

Под деревом сидела женщина, ее силуэт был до боли знаком. Я подходила все ближе и с каждым шагом убеждалась, что мне не кажется. Она посмотрела на меня, и внутри все оборвалось..

***

Это была моя мама. Без сомнения, это она. Ее золотые волосы, которые струились чуть ниже плеч, то самое оранжевое платье с черными кружевами на рукавах, ее ясные серо-синие глаза, как у меня. Она была все такой же, какой была в тот день, когда ее не стало. На ней не было признаков рака, который ее уничтожил изнутри. Она напевала колыбельную, которая успокаивала меня, когда было страшно. Я не слышала и не видела вокруг ничего кроме нее. Ничего не надо, только бы остаться с ней.. Она смотрит на меня, и я чувствую ее любовь. Господи, неужели? Это правда она? Я подбежала и рухнула прямо перед ней на колени, разрываясь от слез и обиды, которую держала сама на себя, потому что не смогла помочь. Она гладила меня, я чувствовала родную теплоту от нее и стаю мурашек, которые побежали по мне от макушки и до самых пяток. Я понимала, что это она и никто другой, мое сердце наполнилось теплом, я впервые за два года чувствовала такую умиротворенность, но и в то же время слезы текли, не переставая. Такое смешанное чувство во мне загорелось, что даже не находилось слов, чтобы объяснить, что со мной происходит.

–Даночка, цветочек мой, я так рада тебя видеть. Мне сказали, что ты здесь, я не могла не увидеться с тобой. Я знаю, что случилось. Я очень хотела тебе помочь, мне преградил путь какой-то огромный скелет. Он стоял и смотрел. Я кричала тебе, но ты не слышала.. Он сказал, что так надо, что ты должна была там оказаться и попасть под машину. Он все устроил. Тебе нужно найти свое тело и постараться вернуться в него.

Я хотела на нее смотреть, не могла оторвать глаз, она стала еще красивее, ее лицо светилось, кожа была чисто белая, руки холодны, но я чувствовала теплоту. Она обнимала меня, а у меня внутри загорался огонь. Как я по этим объятиям скучала, как давно не видела ее глаза, не слышала ее голоса…

–Тебе нужно идти, я всегда рядом, я помогу в любую минуту. Иди с Богом, – она сжала мою руку, а потом положила в нее что-то.