Четыреста капель крови

Ефрем, носивший в честь предка – донского казака – фамилию Селиверстов, подивился, как четко и убедительно прозвучали слова в голове. Почти физически он ощутил легкое прикосновение и поощрительную улыбку своей бабушки, которую обожал, и, посмотрев на отца, кивнул. А потом вяло добавил вслух:

– Ну, ладно.

Вот об этом решении он сейчас и жалел, сидя на заднем диване архаичной машины. Родители не предупредили, что до трассы ехать целых три часа, и это без особых пробок. Внутренний голос, который теперь хотелось обругать, затаился где-то в глубине сознания и отказывался выходить на связь.

Мальчик сидел пристегнутым в детском кресле, которое было ему уже заметно мало. В дополнение к скуке испытывая и физические неудобства. Боковые ребра кресла впивались в начавшую расширяться спину, а подголовник подпирал не затылок, а шею. Ни защиты от перегрузок, ни прозрачного убаюкивающего энергетического поля, ни самого банального видеоустройства, позволяющего скоротать время в дороге, тут не было. Лишь два динамика по бокам, да и то давно сломанные.

Почти всю дорогу отец угрюмо смотрел вперед и молчал. Даже здесь, на асфальте, его постоянно обгоняли собратья по экономии – на таких же бюджетных авто, разной степени обшарпанности и чадящих допотопной соляркой. Что уж говорить про скоростную трассу, которая шла чуть выше – вторым ярусом. Там, над смутно-прозрачным, словно северный лед, полотном даже свозь туман на больших скоростях пролетали всполохи ярких огней – от фар элегантных флайеров, по своей стати сравнимых разве что с жеребцами из «конюшен» арабских шейхов. Да и передвигались те не на шумных резиновых покрышках, а на мягкой и тихой магнитной подушке. Кристаллизованный азот, пронизанный нитями бария, таллия и других металлов, стал отличным проводником электричества. Позволил человечеству наконец овладеть магнитной левитацией. Начать передвигаться на невиданных в двадцать первом веке скоростях.

Платой за роскошь стал жуткий холод на автобанах. Даже в ясный летний день там невозможно было находиться в легкой одежде. Заметно похолодало и в целом в тех районах, где проходили такие магистрали. Экологи пытались возражать против строительства магнитных покрытий, предрекая в один голос начало нового Ледникового периода, но, как обычно, их мало кто слушал. Особенно те, кому новые технологии сулили приличные барыши.

За каждым скоростным флайером тянулся инверсионный след от размещенных в корме реактивных двигателей, оснащенных подавителями звуков. В еще не прогревшемся воздухе этот след рассеивался медленно, обволакивая ледяное полотно и спускаясь вниз. И потому, несмотря на яркое утро, двигаться по асфальту приходилось не только в страшном холоде, но еще и в довольно густом тумане. Печка в машине работала на полную катушку даже летом, а лазерные фары с трудом пробивали техногенные сумерки, выводя на экран в центре панели управления отметки ближайших соседей по трассе. Периодически в динамиках раздавался противный визг, когда пролетавшая сверху тачка совпадала с изображением самого автомобиля, где на заднем сидении томился от скуки мальчик.

– Пап, может ну их, эти гонки? Поехали домой? – почти елейным голосом сказал Ефрем. Но проброс – уже пятый за час – опять не прошел.

Отец снова не сказал ни слова, а лишь хмыкнул. Зато среагировала мать, которая сидела на переднем пассажирском сидении. Она быстро и очень сердито взглянула на сына.

По опыту мальчик знал, что ничего хорошего такой взгляд не сулил. Вечером явно зайдут на сайт школы и проверят дневник, где на неделе нарисовались неприятные тридцать баллов. Что самое обидное – по математике. Закрыть плохую отметкой хорошей, хотя бы по пению, Ефрем Селиверстов пока не успел.

Тогда он решил сменить тактику. И добавив капельку коварного оптимизма в голос, обратился к родителям:

– Или к бабушке! Мам, пап, поехали к бабушке?

Отец снова промолчал, продолжая вести автомобиль, а мать лишь мрачно взглянула на мужа. Родители редко разрешали видеться с бабушкой. Та работала в Останкино, рядом с той самой, высоченной башней, венчавшей гигантский вещательный комплекс, где всегда была движуха и много веселья. Десять лет назад там появилась… парфюмерная фабрика. Телевидение стало полноценным 5D – передавало не только движение, цвет и речь. Оно научилось задействовать еще вестибулярный аппарат и обоняние, создав совершенно новые приборы на базе искусственного интеллекта и дополненной реальности. Конечно, особо резкие запахи быстро приглушались, когда шли старые фильмы о доярках и пастухах. Но даже сидя на домашнем диване можно было ощутить морскую качку и солоноватый запах моря или же окунуться в специфическую атмосферу ближневосточных базаров, наполненных запахом всевозможных специй.