Четыреста килознаков (СИ)

— Давайте сделаем так. Вы спокойно все обговорите с Николаем и… Нет, я сам ему позвоню, а потом уже вы все обсудите. Да, решать ему — но и вам тоже. Для себя. Разумно и взвешенно оцените свои силы, чтобы потом не было разочарований для обоих. И вот что… — Волошин замолчал, видимо, подбирая слова. — Вы женщина еще молодая, красивая, а это слишком важная сфера, чтобы не учитывать. В случае неудачи интимная жизнь для вас закончится. Для него полностью и окончательно, для вас… Ну вы поняли.

Меня словно в прорубь бросили — об этой стороне дела я вообще не думала.

— Спасибо… — что я могла еще сказать?

— Если решите, сделаем все быстро, по цито. Начало года, квоты на дорогостоящее лечение не исчерпаны, к тому же Николай ветеран боевых действий, первичная травма получена во время службы. Можно за неделю все оформить.

— Спасибо, — тупо повторила я и вышла.

Все вокруг погрузилось в хаос. Показалось, что попала если не на другую планету, то в какой-то незнакомый город. Хотела срезать угол, но умудрилась заблудиться во дворах между Есенина и Энгельса и вышла к продуктовому магазинчику-стекляшке. Остановилась посреди тротуара, мешая прохожим, и тупо смотрела на него, пока не сообразила, что дико хочу есть. Ну еще бы, больше суток во рту не было ни крошки. Зашла, купила какие-то полуфабрикаты, на автопилоте добралась до дома. Разделась, закинула котлеты в микроволновку.

Цифры таймера сменялись в обратном отсчете, я стояла рядом с вилкой и смотрела на календарь с котиками.

Календарь, календарь…

Микроволновка пискнула, я достала тарелку, понюхала — и, зажав рот, оленем ломанулась в туалет.

— Господи, нет! — стонала я между приступами рвоты. — Нет, нет, нет, нет, нет!!!

Когда все закончилось, вымыла лицо, прополоскала рот и села на край ванны, считая, сбиваясь и загибая пальцы.

Месячные должны были начаться в пятницу, а сегодня уже вторник — и ничего. Со всем этим тотальным психом я просто потерялась во времени. У меня все всегда работало как часы. Если на день задержка — уже повод подпрыгивать. Но не пять же дней!

Стоп, хватит дергаться. Это просто нервы. Откуда вообще — на шестой день цикла?

А то ж ты не знаешь, что особо талантливые умудряются даже во время месячных залететь. И байки про режим «баба-кролик», который включается на фоне угрозы для популяции, вовсе не сказки.

Спокойно, говорю. Где-то валялся тест. Сейчас найдем, сделаем и посмеемся. Потому что это было бы уже слишком. Это был бы полный пиздец.

Тест нашелся. Правда, на грани просрочки. Если будет отрицательный, придется идти за новым.

Не пришлось.

Я гипнотизировала две красные полоски — жирные, яркие, — словно лишняя от этого могла исчезнуть.

Господи, ну вот за что, а? Ну правда, я что-то такое ужасное в жизни сделала, раз ты меня так наказываешь? Чужого мужа увела? Мне за это один раз уже прилетело, дважды за одно и то же не казнят. Или за трех мужиков одновременно? Вроде не обманывала никого, ничего никому не обещала. Или, может, за похабные книжки от Джо и Аркаши? Но это вообще смешно.

Сколько тестов я сделала за двадцать с лишним лет активной половой жизни? Десяток или около того. Вторая беременность — и снова случайная. И если в двадцать лет это еще как-то можно оправдать легкомыслием и недостатком опыта, то в сорок с копейками… После сосульки мы были в таком угаре, что о безопасности и не вспомнили. Утром, правда, промелькнула бледная мысль, но тут же утонула в беспокойстве о спине Ника.

В общем, поздравляю, Женя, лох — это судьба.

Даже не будь всего прочего, это было бы сущим кошмаром. Ну какой, на фиг, ребенок в сорок два года?! В этом возрасте уже с внуками нянькаются. Не говоря о всех рисках по здоровью — и для младенца, и для мамаши. Но сейчас, когда с Ником такое…

Ой, мамочки-и-и…

Из меня словно весь воздух выпустили. Был вполне так шарик, а осталась сморщенная тряпочка. Сидела на кухне за столом и тихо плакала. Не рыдала, не всхлипывала — нет. Сил уже не было. Слезы просто текли по щекам и капали на тест, как будто я поставила себе целью смыть вторую полоску.

Сколько времени прошло? Час? Два? А может, уже подкатило к вечеру, потому что стемнело, но я не могла даже встать и зажечь свет. Не хотела. В голове было так же пусто, как в тот момент, когда подошла к Ольге в госпитале. Нет, не так. Тогда у меня хотя бы цель в пустоте мигала, а сейчас… полный вакуум.

Щелкнул замок, и я поспешно спрятала тест в карман.

— Мам, ты дома?

Алена чуть было не прошла мимо кухни, но остановилась, заметив меня.

— Ты чего тут сидишь в темноте?

Вспыхнул свет, ударил по глазам, и я прикрыла их рукой.

— Я на минутку, за курткой. И еще кое-чего заберу. Я иду, а там Ник стоит внизу. И не знает, подниматься или нет. Вы что, поругались?

Тут Алена наконец заметила, какой зареванный комок протоплазмы я собой представляю. Ойкнула и исчезла.

Ник стоял на пороге и смотрел на меня. Потом подошел, присел на корточки, положил руки мне на колени.

— Женя… прости меня. Пожалуйста, прости. Ты права, я идиот.

Слезы снова полились рекой. Все внутри рвалось в клочья, в лохмотья.