Четыреста килознаков

С ЗОЖем было покончено. Сначала от переживаний, а потом я стала писать. Но, видимо, задел был основательным, потому что даже теперь, при откровенно нездоровом образе жизни, я сохранила фигуру, выглядела моложе и чувствовала себя получше многих ровесниц.

Да, прежней легкости мне сейчас не хватало, но она окупилась кое-чем другим. Справившись с мгновенной растерянностью, я окунулась в танец, от которого буквально сносило крышу.

Захар был предельно техничен: каждое движение отточено, выверено, ничего лишнего. Ник танцевал иначе. Может, не так идеально, но с грацией дикой черной кошки, под вкрадчивой мягкостью которой скрываются стальные мышцы. Сегодня на нем был темно-серый костюм, пиджак он снял, и черная облегающая рубашка еще больше подчеркивала это сходство.

Меня словно окутало каким-то силовым полем, встроило в систему. Я угадывала, нет, предугадывала каждое его движение, отзываясь даже на самое легкое касание. Ник вел — и я подчинялась, потом вдруг передавал инициативу мне, словно сдавался на милость победителя, но тут же снова перехватывал ее.

Это был чистой воды секс.

Потому что меренге — это и есть танец о сексе. Еще более чувственный, чем бачата. Темп, ритм, тесные объятия, эротичные движения и недвусмысленные прикосновения. Его главная сложность — избежать вульгарности, особенно в движениях бедер. Не показать секс, а лишь намекнуть на него, обозначить, оставив простор для самой разнузданной фантазии.

Свет бликовал на красном шелковом поясе, бросая отблески на черное и на лицо Ника. Все тот же адский огонь, снаружи и изнутри. Да, как же я угадала вчера! Сейчас он был полностью открыт и тянул в это пламя меня, а я охотно летела — как бабочка, не боясь опалить крылья. Купалась в нем, наслаждалась, растворялась…

Музыка кончилась внезапно, как будто обрезали ножом, и тут же началась медленная сальса, но Ник за руку повел меня к столу.

— Отдышись, — подождав, пока я сяду, сел сам и налил мне минералки.

— Шесть лет не танцевала, — я схватила стакан и сделала большой жадный глоток.

Не поэтому, не поэтому! Неужели не понимаешь?!

Но дразнящая улыбка и блеск в глазах ответили: еще как понимает!

— Это называется «в принципе, танцую»? — ехидно спросила я.

— Специально не занимался, — Ник пожал плечами.

— Но как-то ведь научился?

Он опустил глаза, словно думая, стоит ли отвечать.

— Жена бывшая — хореограф-постановщик, «кулек» окончила. В Североморске в клубе вела танцевальную студию, детскую и взрослую. Вечера всякие организовывала. Ну и… вот. А ты?

— Ну примерно так же. В детстве в ансамбле танцевала. Знаешь, в таком — два прихлопа, три притопа. А муж до двадцати лет серьезно занимался. На конкурсы всякие международные ездил, побеждал даже. Мы с ним раза два-три в месяц на такие вечеринки ходили. Забавно совпало.

— Любое совпадение — лишь частный случай, — хмыкнул Ник. — Если из десяти девять раз не совпало — никто и не заметит. А совпало один раз — ну все, знак от вселенной.

— Именно потому, что совпадения бывают реже, — кивнула я. — Так и с людьми. Сто человек встретишь и тут же забудешь. А один вдруг твой.

— Да, наверно… Ну что, отдохнула? Пойдем?

Бачата у нас вышла тоже очень эротичной, но по-другому. Мягче и сдержаннее — но лишь внешне. Танец не на раскаленных углях, а в комнате над пожаром. Потрескивают горящие перекрытия, половицы обжигают ноги, еще один шаг — и пол провалится, а внизу бушует огонь…

С Захаром ничего подобного не было. Даже в самом начале. Мы просто танцевали. Да, с удовольствием, волнующе, возбуждающе, но без сакрального, мистического. Может, потому, что целый год до этого, изредка встречаясь и болтая в сети, мы изо всех сил пытались этот огонь погасить? Наверно, что-то в нас тогда и перегорело, раз хватило так ненадолго.

Один танец сменялся другим, и уже после третьего нас, по давней традиции, выпихнули на середину: «вы круче всех, жгите, а мы посмотрим». Иногда мы уходили передохнуть. Сидели, низко наклонившись над столом, почти соприкасаясь лбами, глаза в глаза. И уже было неважно, о чем говорить, совсем неважно, потому что разговор шел на другом уровне. Тонкая вибрация в ритме учащенного дыхания — особое состояние, я называла его «вайб», подхватив новомодное словечко у Алены.

Время приближалось к полуночи. На последних аккордах очередной сальсы мы сделали разворот и оказались нос к носу с Захаром и Региной…

От неожиданности я сильнее перенесла вес на левую ногу, и один из двух ремешков, обхватывающих щиколотку, лопнул. Нога подвернулась, и я грохнулась бы у всех на виду, если бы Ник не подхватил меня и не прижал к себе. Выглядело все это вполне органично — как элемент танца.

Впрочем, мне было не до органичности, потому что от боли потемнело в глазах.

— Блядь! — тихо взвыла я, впившись зубами ему в плечо.

Нику хватило ума сообразить, что это не эротическая фишечка. Легко подхватив под спину и под колени, он отнес меня к нашему столу и сгрузил на стул. Пододвинул поближе свой, сел, приподнял мою ногу. Пальцы пробежались по лодыжке, заставив шипеть сквозь стиснутые зубы.