Четыреста килознаков

— Тогда понятно, — теперь, когда ситуация прояснилась, мне даже стало ее жаль. Немного. — Такая формулировка провоцирует на «давай попробуем еще раз, может, все-таки получится». А я так и подумала тогда. Что ты к ней поехал, — и словно в воду нырнула. То ли спросила, то ли попросила, снимая сапоги: — Расскажешь?

Наверно, я не смогла бы толком объяснить, что именно рассказать. Уж точно не интимные подробности. Но Ник понял — чем заработал еще несколько очков в моих глазах.

— Ты уверена, что хочешь знать? — вешая мое пальто, он посмотрел с сомнением.

— Меньше всего на свете, — честно призналась я. — Но лучше, если расскажешь ты, чем я придумаю сама и поверю, что так и было.

— Резонно, — кивнул Ник, взял меня за руку и повел в гостиную.

Он сел на диван, я сначала устроилась рядом с ним, но так было неудобно смотреть на него, поэтому отодвинулась и прилегла на подушки, положив ноги ему на колени.

— «Гаврила был примерным мужем», — Ник рассеянно поглаживал мою щиколотку. — Вот правда. Хотя возможностей и соблазнов хватало. Знаешь, парадокс, в военных городках все на виду, все всё друг о друге знают, но зачастую такой бардак творится. Мы были женаты восемнадцать лет, но даже мысли не возникло на сторону пойти. Вообще, конечно, трудно было, но как-то друг друга поддерживали. И еще такое: вот вернемся в Питер… Я без конца рапорты писал о переводе, как в пустоту, и вдруг после командировки в Сирию раз — все само решилось: собирайтесь, вас ждут. Приехали — и все сломалось.

— Наверно, выгорело еще раньше, — предположила я. — Но тянули на вот этом общем стремлении вернуться домой. А здесь вас больше уже ничего вместе не держало. К тому же сын взрослый.

— Да, так и было. А еще усугубилось тем, что Ленка вбила себе в голову: в Питере она сразу же устроится на крутую работу. Как минимум хореографом в театр. И явно рассчитывала на помощь моих родителей. Отец ей даже устроил какое-то собеседование, но там только руками развели: девушка, извините, но ваш уровень — для дома детского творчества. В общем, она была всем недовольна, у меня тоже проблем хватало, выливали друг на друга. Расходились долго и мучительно. И вот тогда-то сорвало в штопор.

— Пошел по рукам? — это было грубо, и я тут же мысленно обругала себя, но Ник только усмехнулся.

— Типа того. Пришел в загс за свидетельством о разводе и пригласил на свидание девочку-регистратора. Та удивилась, но согласилась. Уж вы-то, говорит, точно не женаты. Ну и понеслось. Как будто пытался догнать то, что мимо прошло за эти годы. Знакомился легко, в основном в клубе у Генки. Еще до того как купил там долю. Больше одного-двух раз ни с кем не встречался. Но наелся очень быстро. Понял, что под блядство изначально не заточен, не стоит и пытаться. А потом аукнулась в спину катастрофа, больницы…

— Подожди, ты говорил, она врач? Это тогда?..

— Да, невролог. Была моим лечащим в госпитале. А ее отец — нейрохирург-спинальник. Это он мне посоветовал проваливать на пенсию, пока не поздно.

— И сколько вы… были вместе?

— Почти два года. Сначала все шло хорошо, а потом… Знаешь, влюбленность или проходит, или становится любовью. У нас не стала. И как-то постепенно оказалось, что и это не так, и то не эдак. Причем с обеих сторон.

— Где гарантия, что со мной не получится так же?

Черт, Женя, завяжи уже язык в узелок!

— Гарантий никто не даст, даже Центробанк. Но с тобой с самого начала все было… — он пощелкал пальцами, подбирая слова, а я не удержалась от мемчика из интернета:

— Вы не понимаете, это другое.

— Да. Другое. Совсем другое. Я не могу объяснить словами. Это ты писатель, а мне легче командно-матерным. Но только не сейчас.

Ник шутки не принял, от его взгляда пробило в дрожь, и надо было просто нырнуть в нее с головой, но я из какого-то глупого упрямства еще сопротивлялась:

— А если она приходила сказать, что беременна? Может такое быть? Я понимаю, уже не совсем тот возраст, но мало ли…

— Нет, — отрезал Ник. — Исключено. У нее не может быть детей.

— Ну бывают же чудеса, — я никак не могла остановиться.

— Жень, притормози, — он поморщился и слегка сжал мою лодыжку. — После некоторых операций чудес уже не бывает. Я рассказал. Теперь твоя очередь.

Доигралась, Женечка? А вот не лезла бы на рожон, может, и не передал бы эстафетную палочку. Хотя… нет, хорошо, что передал. Потому что в таких делах нужен паритет. К тому же он мою «личную жизнь» видел своими глазами. И о том, закончилась она или нет, мог только догадываться. А еще лучше, что я скажу об этом с чистой совестью и не буду врать себе: раз приняла такое решение, значит, все.