Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

Вот так делают открытия ФН: просто и без видимых потуг. Но за простотой скрываются гигантские усилия творческой воли и мысли. Это и про них писал А. Шопенгауэр: «Гения отличает повышенная чувствительность и способность сильнее других напрягать нервные процессы». Добавлю, что современное издание Жития Стефана Пермского для пущей убедительности снабжено его азбукой, будто так и было [80*].

Твои школьные наставники приучили тебя считать открытием, прежде всего, обнаружение какого-либо факта или явления. Вместе с тем, зрелый учёный знает, что на фактах не лежит ответственность за истину. Метод исследования ФН может быть отнесён к гениальным и выражается формулой [81*]: ИССЛЕДОВАТЬ — ЗНАЧИТ ВИДЕТЬ ТО, ЧТО ВИДЯТ ВСЕ, НО ДУМАТЬ ИНАЧЕ, ЧЕМ ДРУГИЕ.

Умение «видеть» просыпается тогда, когда появляется соответствующая гипотеза или теория, которые и раскладывают имеющиеся факты по новому содержанию и смыслу, дают понимание наблюдаемых явлений. Некоторые авторы называют важным и такой идеологический инструментарий открытий как «вынесение на свет…отношений между вещами в природе» [82], то есть обнаружение связи разных фактов, которым также блестяще владеют ФН.

О Великой Перми сказано и написано много. Но кто-то (со стороны власти) сильно перепутал карты. Почти все в один голос указывают местом её локализации теперешнюю Чердынь. Причём, у историков имеется убеждённость, что столицы являлись изначально местом средоточия наиболее интенсивной торговли. Сколько «песен» спето про то, что через неё шли караванные пути, чуть ли не из Ирана, и не иначе. Подтверждением у них служат найденные в этом регионе многочисленные блюда с «восточными» рисунками и орнаментами, которые потом тоже какими-то проторенными дорожками оказывались в Москве и Ленинграде под опекой (читай: охраной) специалистов. Простой любитель старины никогда бы их не увидел в Эрмитаже: всё самое ценное или способное возбудить брожение умов у них было в запасниках — поди-ка допросись разрешения взглянуть! Я был в Эрмитаже всего два раза в восьмидесятые. Осталось негативное впечатление: одни залы закрыты, другие на реконструкции, известнейшие картины — на выставках за границей. В общем, беспредел. К тому же не было доступных каталогов, как сейчас [83*]. Ах, сколько плодотворных мыслей разбилось о неприступные чиновничьи крепости, занимавшихся охраной ложных идей. В Эрмитаже есть отдел истории культуры и искусства стран Востока. Там и представлены некоторые «иранские» блюда из Чердыни и окрестностей. Вот что сказано в той самой энциклопедии: «с. 25. Коллекция сосудов из серебра и золота, изготовленных в Иране в период династии Сасанидов (III–VII вв.), хранящихся в Эрмитаже, — самая обширная в мире(моё выделение). Большинство входящих в неё … памятников найдено на территории Приуралья и Украины, куда они завозились в X–XI вв. для обменной торговли».

Подумай-ка, в самом Иране ничего не осталось, почти всё у нас хранится. Так, может, здесь и производилось? ФН доказали, что так называемая дамасская сталь производилась в Московии [27*], иначе и быть не могло. А эти драгоценные иранскиеблюда и сосуды — вероятно, историческая фальшивка. (Но чья и только ли, если знать, что арабская символика и арабский язык, наряду с русским, считались основными на Руси? Об этом мы поговорим позднее, когда затронем историю жизни путешественника Афанасия Никитина, см. стр. 84). Местом их изготовления могла быть Московия. Только в Сибири. То есть Московская Тартария (с центром в Тобольске). Вероятно, там же изготовлялось всемирно известное «скифское золото»: ему на самом деле всего несколько сот лет [27*]: «с. 371. На этих поздних предметах уже отсутствует утраченная к тому времени старинная русская техника золотой зерни и скани XIV–XVI веков. Она была утеряна в эпоху распада Великой = «Монгольской» Империи в первой половине XVII века. На более ранних золотых предметах XIV–XVI веков зернь, как правило, присутствует.