Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

Дружочек, я дома и хочу продолжить наше основное повествование. Решил не выбрасывать утренний фрагмент беседы, потому что это хороший повод познакомить тебя с твоими прародителями. Всё равно надо писать дальше, ведь через два дня мы с женой отправляемся на пароходе до Ярославля. Давай, ненадолго вернёмся к той книге, о которой я вскользь упомянул ранее [75*]. Эта книга первой открыла мне подвиг русских в Америке: Шелихова, Баранова, Лисянского и др. Она подтверждает, что Екатерина II боялась подвижнической деятельности русских в Америке, а они не только делали открытия, приносили прибыль акционерам (среди которых позднее затесались Александр I и многие сановные персоны), но и отражали частые нападения воинственных местных жителей. Говорится, что Гр. Шелихов безуспешно просил Екатерину II выделить для охраны вновь осваиваемых земель хотя бы сибирских ссыльных числом 150. Всплыл и интересный факт. Оказывается, некоторые из пленных пугачёвцев очутилась в Забайкалье, в селе Калга, и стали в России называться калгами. Последние готовы были ехать в Америку, но…Автор будто ненароком говорит о многочисленных русских экспедициях в Северную Америку, на Алеутские острова, ещё до Лисянского. Называет даже имена некоторых героев. Вот только при чтении было не понятно, какой царь их туда засылал: московский или тобольский. Кстати, обрати внимание, когда вышла книга из печати — 1962 год. Это время всё того же Хрущёва. Но написана-то она на тридцать лет раньше! Именно во времена Карибского кризиса её вдруг достали с пыльных архивных полок.

Г.П. Чиж — безусловный энтузиаст открытий в Русской Америке. Он даже раскопал такой факт, что парусина на американских кораблях, приходивших из Бостона, делалась в России, в частности в Ярославле: и не такой уж это равнинный город оказывается. Одна ярмарка в Мологе чего стоила! Туда заходили торговцы и с моря.

Я чувствую, как ты насторожил свою память, потому что, усвоив мой стиль мышления и письма, вероятно, решил: «Ага, Бостон — тоже русский город!» или ««Бостонское чаепитие» устроили выходцы из Московской Тартарии!» И почти наверняка ошибёшься. Скорее всего, мой дорогой, русским в Америке в тот период было невыгодно бросать вызов Англии: ответная интервенция и последовавшее затем освобождение американского континента от английского владычества и стали временем уничтожения тамошних русских.

Теперь перейдём, наконец, к событиям, готовившим почву для такого переворота. И здесь нас опять ждут открытия, которые гораздо ранее могли бы донести профессиональные историки, но…им велено молчать, хотя лишь единицы из них способны были рассказать что-то конкретное о том, какую роль сыграла Екатерина II в образовании тех самых США. Ещё бы: ведь даже Валишевский, собиратель удивительных фактов из жизни Романовых [136*], ни словом не обмолвился о какой-то там Америке, будто её не было в помине, не говоря уже о политическом интересе императрицы в Новом Свете. С чего бы это такое равнодушие историка, любящего щегольнуть широтой и глубиной своего взгляда? Не там ли окопались её главные враги, жители Московской Тартарии?

22 августа 2013 г., четверг

Наши беседы с тобой приходится раз от раза прерывать. Так вышло и на этот раз. Мы несколько дней назад вернулись из поездки по Каме и Волге с заходом в Ярославль и города «золотого кольца». В дороге я вёл дневник, чтобы рассказать тебе не только о восходе и закате, а о том новом по сравнению с предшествующим плаванием на пароходе (в 1970 году, ещё в школьные годы) видении российского мира. В дорогу взял уже известное тебе издание [47*] и другую книгу Гиляровского [137*], которую привезли мне родители в 1966 году из традиционной поездки по рекам до Астрахани. Тогда же её впервые и прочитал. Прихватил с собой ещё одно издание — «Арзамасские мастера» [138*]. С него и начал повторное знакомство с Нижегородской губернией, ожидавшей нас на пути.

Хотя книга являет собой хороший труд о русских умельцах, однако меня больше заинтересовало предисловие, содержащее некий абрис города на стыке миров и веков. Автор пытается раздуть его историческую роль, явно хочет сделать из мухи слона. Он с удовольствием неоднократно перемалывает местную поговорку «Арзамас-городок — то Москвы уголок». Мои слова — вовсе не критика: такой восторженный стиль выбирает почти всякий краевед, любящий свою родину. Оказалось, что даже Иван Грозный имел прямое отношение к возникновению первого крупного поселения в этих местах. А в последней четверти XVIII века тут было возведено более 20 церквей!