Четырнадцатая дочь

– После этого люди начали признавать свои ошибки, находясь рядом со мной. Раскаиваться в грехах, зачастую вслух. Даже дурак сообразил бы, что это связано с оставленной вещью. Я стал носить ее с собой, потому что боялся оставить дома. И…

Он пристукнул по столу сплетенными кистями, на мгновенье приподнял и опустил брови. Выдохнул:

– Я понял, что в руках моих Сила. С ней я создал Лигу.

Таня решилась вставить слово:

– А что вам сделали коты?

– Мне? Ничего, – улыбнулся создатель Лиги. – Просто со злом так трудно бороться. Оно таится за стенами, умеет себя защитить, убеждает людей, что ничего страшного не делает. Я решил придать злу лицо. Точнее, морду. Сделал кошек символом зла и с их помощью начал очищать людей. Вы не представляете, как быстро весь город избавился от котов, как быстро мне поверили. И не нужно было больше убеждать горожан, что сосед, избивающий жену и детей, творит зло. Нужно было просто подсунуть ему кошку – и месяц сидения в клетке на Вратной площади ему обеспечен. А там уж все зависит от родных.

– М-да, – протянула Таня. Подумала: вот история о том, как один приказчик боролся с мировым злом. Но вслух ничего не произнесла, уроки Арлены не прошли даром. – А люди и впрямь так быстро отдали котов? Насколько я знаю, кто-то всегда ослушается. Глухая бабулька, жалостливый ребенок… Надеюсь, вы не с них начали очистку города от зла?

– Что вы, – улыбнулся ее собеседник. – Мы послали глашатаев на улицы, дали горожанам месяц на добровольную сдачу зверушек. Уличных отловили сами. Потом, когда поступал донос о сумасшедшей старушке с котом, зверь обнаруживался вовсе не у нее, а у какого-нибудь соседа, который погряз в грехах. Объявлялось, что кот на деле принадлежал злодею, а старушку он одурманил и принудил с помощью магии укрывать вредителя. Кстати, детей из безвинных семей мы тоже не трогали.

– Ну прямо воины добра и света, – не удержавшись, пробормотала Таня.

Кайрес по имени Лемень вскинул брови, хотел ответить, но дверь распахнулась и вошла Заруанна с подносом. Сгрузив его на стол, старуха расстелила на их конце скатерку, небольшую, с простенькими узорами, вытканными красной нитью по холстине. Расставила тарелки, бокалы, блюда – и удалилась.

Таня решительно схватилась за блюдо с зажаренной птицей, посыпанной сверху желтой пудрой. Отпилила ногу ножом, отправила в рот ломтик. Нужно было время для обдумывания услышанного. Да и есть хотелось. Так что приятное с полезным…

Лемень, которому отец успел дать образование, а вместе с ним и начатки воспитания, чуть поморщился. Но тревожить активно жующую даму не стал. Молча положил себе мясо, налил вино в два бокала – свой и Танин.

Желтая пудра на птице походила на перетертое в пыль сухое растение. Вкус у него был, как у смеси перца с корицей. Непривычно, но интересно.

Таня выбросила из головы мысли о специях и переключилась на услышанное.

Итак, молодой посланник. Пришел, возвестил на манер ангела божьего приход некой девы. Оставил нечто, что вразумляет местных жителей до полного раскаяния. И, что немаловажно, оставил именно для нее. Вопрос: почему это связано с цветами, а значит, с приснопамятным катреном?

И если Лемень, купецкий сын, сколотил свою Лигу за счет вещицы, предназначенной ей, как деве Аретца, не придется ли принимать всю эту братию под свою светлу рученьку? Или будет как всегда – умный Кайрес просто сделает ее свадебным генералом, то бишь генеральшей?

Вопросы…

Она дожевала птицу, хлебнула вина. Спросила, изображая простодушие:

– А зачем нужно было трогать цветы?

– Так велел посланник. – Кайрес склонил голову, отсалютовал Тане бокалом, отпил. – Четыре дня назад он снова появился. Сообщил, что у девы Аретца волосы цвета темного меда, зеленые глаза, а узнаю я ее по прикосновению, от которого почернеют храмовые цветы. С того дня в моем кабинете всегда стояла свежая ветвь храмового дерева, а женщины, покидающие город, должны были прикоснуться к такой же ветке, установленной в будке. Мы практически остригли все дерево в нашем храме, должен сказать. Но вы с нами, и это искупает все.

– Вот, кстати, о радости воссоединения. – Таня вежливо улыбнулась. Пора было продемонстрировать и свое воспитание. – Что вы ждете от меня, как от девы Аретца? И каким будет мое, ну… – Арлена за такое «ну» облила бы ее презрением. – Каким будет мое житье, раз уж я здесь и с вами?

– Разумеется, вы, как невинная девица, не можете жить в штабе Лиги, – тоном заботливого дядюшки сказал Кайрес.

Таня, успевшая схватить кусок пирога, в котором бордовая местная травка соседствовала с кусками сыра, едва не подавилась.

– Мы снимем для вас дом рядом. Или купим, – деловито сообщил Кайрес.

Все-таки он был Кайрес, имя Лемень ему не шло категорически. Бывает же такое – Наполеон, родившийся на складе. Так бы и считал всю жизнь мешки, не случись в его жизни визит посланника. Или сгинул, решив наконец бороться со злом своими силами, без котов и прочего.