Четырнадцатое, суббота

- Вижу ограду из железных прутьев. Ворота. Ворота открыты, но проход загораживает натянутая цепь. Ну, как обычно на автостоянках делают: ворота каждый раз открывать-закрывать не надо, а автомобили проехать не могут. Если кого-нибудь нужно пропустить, опускают цепь и все.

- Чего ты там бубнишь?

- Ничего. Ворота и цепь вовсе даже и не железные, а золотые. А дальше две яблони, вот и весь сад. А стволы обеих яблонь обвил питон, нет, анаконда сухопутная, короче, мутант кокой-то, змеюка, длиной метров тридцать, не меньше. С зубов яд капает, от него трава вянет, куда накапало, - я сложил трубу. - Почему вообще говорят "сады", во множественном числе? Два дерева, это что, уже сады?

- Так ведь, смотря кто за чем пришел, - сказал Лешек. - Короче, бабушка мне рассказывала когда-то, тут целебные дерева растут на все случаи как бы жизни, ото всех болезней спасают. Вишни от поноса, сливы от золотухи, груши - от мужского бесплодия…

- А у нас в деревне, - сказал Лева, - один мужик, он с бабой двадцать лет прожил, а детей все не было. Так тот груш объелся и помер…

- Не те груши ел, - пояснил Лешек, - Не хойёховые. А тут так: кто за чем пришел, тому тот сад нужной стороной и открывается. Нам груши-сливы не нужны, нам яблони открылись, понятно?

- Не совсем, - сказал я, но чтобы остановить поток пояснений открывшего было рот Лешека, добавил: - Но подробности меня в данный момент не интересуют. Лучше посоветуйте, как на ту сторону перебраться. Очень некорректно себя ведет этот сад. Повернулся нужной стороной, а войти не дает, дразнит что ли?

Я поднял с земли камень и швырнул его в пропасть. Звука падения мы так и не услышали.

- Мост рубить надо, однако, - предложил Лева.

- Таких и деревьев-то нет, чтобы перекинуть дотуда!

- Тогда в сапогах-скороходах разбежаться и прыгать.

- Ага! Может, покажешь как?

- Тихо-тихо, - успокоил нас Вольф. - Знаю я, как туда добраться. Для этого нам потребуются две вещи. Во-первых - златогривый конь, а во-вторых - меч-кладенец. Златогривый конь может прыгать по облакам, которые поднимаются из ущелья, только так ты переберешься на ту сторону, по-другому - никак. Метлы и ковры-самолеты здесь не летают, от магии место заговоренное. А Емеля свой махокрыл еще не достроил. А как окажешься на той стороне, повторяешь то, что я намедни проделал, спасая русалку. То есть, перепрыгиваешь через цепь и кавалерийским наскоком срубаешь змею голову, рвешь яблоки и быстро назад, потому как, спустя несколько мгновений, у змея отрастет новая голова. Если он успеет укусить коня, ты на той стороне так навек и останешься. А если тебя - сам понимаешь.

- Понимаю. Конь там навек и останется.

- Да нет, конь-то назад прискачет…

- Короче, дело за малым - найти меч-кладенец и коня.

- Дай-ка сюда карту, - сказал Лева.

- Вот, - он ткнул ногтем в топографический знак, изображение лесного массивчика. - Семь верст отсюда - поляна. Там дуб растет, на нем сундук, а в нем и меч.

- Охрана есть? - спросил Вольф.

- Двое из ларца. Оба - тупее того дуба.

- Тогда поехали, добудем сначала меч, а потом за конем. Знаю я, где тот конь обитает. Помогу достать, но только напрокат.

Дуб оказался высоченный, да иначе и быть не могло. Сундук раскачивался на золотых цепях в густой кроне почти под небесами. Около дуба из высокой травы выглядывала крышка ларца. Едва мы приблизились метров на десять, крышка откинулась, и из ларца появились два здоровенных детины, оба с одинаковыми физиономиями, на которых было запечатлено выражение сонно задумавшейся двухпудовой гири. Как они помещались в столь небольшом по размеру ларце, чем там питались и чем дышали, оставалось загадкой.

- Стой!

- Кто!

- Идет!

По очереди отчеканили оба.

- Добрые люди мы, - ответил за всех Вольф. - Меч нам нужен. На время…

- Скажи…

- Пароль!

- Пароль, - пожав плечами, произнес я.

Почесав в затылках, детины в один голос ответили:

- Проходи!

Они исчезли в ларце, и крышка за ними захлопнулась. Подойдя к дубу, я пытался сообразить, как мне добраться до сундука. Гигантское дерево дало бы фору Останкинской телебашне - в комле обхватов десять, не меньше, а ближайшая ветка на высоте третьего этажа. Хорошо, что со мной всегда мой рюкзак, в котором имеется куча всякого нужного барахла, в частности, там есть основная веревка. Пятидесяти метров должно хватить.

Увидев мои тщетные попытки закинуть на ветку конец веревки, Вольф иронически заметил:

- Что ты делаешь, Ваня? Зачем тебе вешаться? Ты же так молод, тебе нет еще и пятидесяти!

- Скажу тебе по секрету, мне еще нет и сорока.

- Не парься, - сказал Лешек и постучал костяшками пальцев по стволу дерева.

- Кто там? - отозвался дуб.

- Да свои, свои.

- А в чем дело?

- Пошептаться надо.

- Ну, поднимайся.

Дуб опустил ветку, Лешек шагнул на нее и вознесся в густую крону. Минут через десять ветка опустилась вниз, возвращая Лешека на землю, а дуб стал уменьшаться в размерах. Уменьшался он до тех пор, пока не стал напоминать растение в стиле бансай, а сундук не оказался на уровне нашей досягаемости.

- Забирай, - сказал Лешек. - Но, как бы с возвратом. Короче, до заката вернуть надо, я слово дал.

* * *