Четырнадцатые звездные войны

— О,— Сэйона сделал отвергающий жест рукой.— В смысле общих способностей, намного превосходящих уровень обычного человека. Но мой вопрос...

— Мне кажется, вы сами говорили, что название само по себе ничего не означает. Что вы имеете в виду, говоря «сверхчеловек»? И можно ли ответить на ваш вопрос, если то, что навешивают ярлык, само по себе непонятно.

— Кто захотел бы быть сверхчеловеком? — продолжал Донал печально.— Кто хотел бы выращивать 60 биллионов детей? Кто сумел бы охватить столько? Подумайте об ответственности, которая на него ложится, он отказывает им в конфете или дает ее, а потом видит, что они вынуждены обратиться к дантисту. И если ваш сверхчеловек действительно «сверх», кто может заставить его вытирать 60 биллионов носов и готовить 60 биллионов порций манной каши? Разве не сможет ваш сверхчеловек найти что-либо более удовлетворяющее его самого?

— Да,— сказал Сэйона,— но я вовсе не думаю о столь неестественном. Мы достаточно знаем о генетике теперь, чтобы понять, что не может сразу возникнуть совершенно новый взгляд на человеческое бытие. Любое изменение происходит в форме изменения индивидуумов.

— Но что, если это изменение нераспознаваемо? — спросил Донал.— Предположим, что у меня имеется способность видеть совершенно необычный цвет. Как я могу описать его, если вы не в состоянии увидеть это?

— О, все равно мы сумеем понять,— ответил Сэйона.

— Но все же не увидите его сами.

— Нет, конечно,— сказал Сэйона,— но это не так уж важно, если мы знаем, что это такое.

— Вы уверены? — настаивал Донал.— И что же вы получите, если узнаете, что такая способность существует?

— Конечно, ничего хорошего,— согласился Сэйона,— но с другой стороны, для него в этом тоже нет ничего хорошего. Он, несомненно, смог бы даже скрыть эту способность. И эта мутация исчезла бы без продолжения.

— Я не согласен с вами,— сказал Донал,— я и есть такой сверхчеловек, обладающий сверхзнанием — интуицией. Это мой единственный особый талант, но он превосходит все существующие способности людей.

Сэйона рассмеялся.

— Согласно моему мнению, это ничего хорошего вам не принесло, вы были даже не способны обнаружить все. Я так давно не применял сократовского метода в спорах, что не узнал его, когда он был применен против меня.

— Возможно, вы подсознательно сопротивляетесь признанию этой моей способности.

— Нет, нет, довольно,— сказал Сэйона.— Вы выиграли, Донал. Но в любом случае, спасибо за разговор.— Он улыбнулся.— Ну, а теперь не сможете ли вы мне сказать, в чем действительно секрет ваших успехов?

— Я человек интуиции,— ответил Донал.

— Конечно,— согласился Сэйона,— конечно, вы человек интуиции. Но только интуиция не может...— Он засмеялся.— Что ж, благодарю вас, Донал...— он помолчал, но Донал не обернулся.— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи,— ответил Донал. Он слышал, как шаги Сэйона удалялись.

— Спокойной ночи,— сказал Сэйона в зале.

— Спокойной ночи,— ответила Анеа.

Шаги Сэйоны пропали в тишине. Донал не двигался. Он чувствовал рядом Анеа.

— Только интуиция,— повторил он шепотом,— только...

Он поднял глаза к неизвестным звездам, как человек утром на прохладном от росы поле в начале долгой дневной работы, когда свободный вечер еще далеко. Он видел то, что ни один человек — даже Анеа — не мог видеть. Медленно он опустил глаза. Медленно повернулся, и по мере того, как он поворачивался, это выражение исчезало с его лица. Как сказала Анеа, он прятал свой блеск от людей, чтобы не ослепить их. Он бросил последний взгляд в неизвестное, в будущую жизнь человека.

Гордон Диксон ВТОРАЯ ДОРСАЙСКАЯ ВОЙНА

Солдат, не спрашивай, как и что,
Там, где война, твое знамя вьется.
Орды врагов идут на нас.
Смелей воюй — и счастье найдется!

Это игрушки, химера, обман:

Величие, слава, хвала и почет.
Людскую ложь ты им оставь!
Только вера идет в зачет!

Кровь и горе, печаль и Скорбь —

Нас эта участь ждет — учти!
Крепче держи, сжимай клинок!
Нет большего счастья, чем в битву идти!

И будем мы, избранники Божьи,

Стоять Перед троном с мечами в руках.
Молимся Господу Богу,
Лишь он один у нас в сердцах!

Это боевой гимн колонизировавшей Космос фанатичной армии. Существовала только одна сила, которая могла противостоять им,— ДОРСАЙ!!!

ГЛАВА 1

...Гомеровская «Илиада» начинается словами: «Это история о ярости Ахиллеса». История, которую поведаю я вам,— о моей ярости. Я, землянин, выступил против людей двух миров, называемых Френдлиз: против Гармонии и Ассоциации. Это ярость, подобная Ахиллесовой, это моя ярость — человека с Земли.

Вас это удивляет?