Чево

Дело в том, что по ночам молодой контрразведчик и пожилой начсмены, оставаясь вдвоем в огромном здании Секретного завода, загадывали друг другу загадки.

25

(Еще из дневника).

Когда родился мой мальчик, я поняла, как похожи друг на друга жизнь и смерть. Нет, неправильно — рождение и умирание. Знак поменялся с минуса на плюс, но неподъемное для человеческого рассудка чудо снова заставило меня задыхаться и искать поддержки у кого-то более сильного. Но таковой среди людей ни в первый, ни во второй раз так и не нашелся.

А я хотела знать, что произошло, как так у человека получается исчезнуть, превратиться в ничто и — наоборот. Почему из пустоты появляется новое существо с всезнающими, самодостаточными глазами? (У моего Матвея были именно такие глаза с первых же дней.)

И главное, что указало мне на их сходство, — это моя роль. Роль человека, самого близкого тому, кто умер, и тому, кто родился. Я давно перестала быть беспечной и безответственной школьницей, но только теперь — впервые и сразу дважды — почувствовала свою незаменимость на земле. В том смысле, что нельзя попросить кого-то, чтобы он за тебя временно пожил, пока ты будешь отдыхать. С ума сходя от усталости, отрывая свинцовое тело от постели, чтобы в пятый раз за ночь накормить и успокоить орущего младенца, я чувствовала только одно: это должна сделать я, это только я могу сделать, и никто… Даже если бы за детской кроваткой стоял целый сонм бабушек и нянюшек, всё равно — никто бы не исполнил роли вместо меня. Не схалтурить, не увильнуть, ни на секунду не обмануть заходящуюся криком неотвратимость.

Такое же чувство было несколько месяцев назад, когда я спрашивала, почему это случилось именно со мной, когда искала хоть какой лазейки для успокоения и не находила. Эдак стояла перед железной стеной, билась в нее головой, а уйти со своего места не могла, потому что уйти с него просто невозможно.