Чичваркин и «К». Лужники – Лондон, или Путь гениального торговца

Дальше все еще проще, особенно если у вас есть время, деньги и виза Соединенного Королевства в загранпаспорте. Заранее мы в общих чертах договорились встретиться в Лондоне. Я прилетел в аэропорт Гатуик, позвонил на британский номер Чичваркина и узнал, что у его сына уже начались школьные каникулы, – значит, в Лондоне мне своего собеседника уже не застать, он с семьей уехал за город. В августе 2009 года Чичваркины купили имение в графстве Суррей, в часе езды от Лондона, это если без пробок. Приблизительно тогда же пришел из России запрос на экстрадицию Чичваркина, и стал он на острове «невыездным». Выходные и каникулы Чичваркины проводили в Суррее – «на даче», как ее называет хозяин имения.

Графство Суррей – культовое место среди бизнес-эмигрантов из России. Неподалеку от Чичваркиных живет, к примеру, самый известный политический российский беглец Борис Березовский.

В графстве Суррей неподалеку от Чичваркиных живет самый известный политический российский беглец Борис Березовский.

Евгений посоветовал мне поселиться в городке Годалминг, где мы с ним и можем встретиться. До Годалминга от Лондона ехать на электричке минут сорок пять. Если верить «Википедии», здесь живет 21 103 человека. У городка дружеские связи со штатом Джорджия в США и со столицей России Москвой. Ну еще бы.

Мы договорились о встрече в супермаркете в кофейне Costa Coffee. От гостиницы до кофейни идти минут десять, по дороге не спеша разглядываю городок. Очень милое захолустье: уютные двух– и трехэтажные домики с черепичной крышей прорезаются сквозь голые ветки зимних деревьев, кругом – холмы, луга и рощи, неподалеку течет сонная речка Вей. Хотя на дворе декабрь, снега нет и в помине, светит солнышко, кругом зеленеет трава. Ни дать ни взять – ранняя весна в стране хоббитов. Иду и думаю, что Чичваркины тут, должно быть, как дома – до того похоже на подмосковную Жуковку на Рублевском шоссе. У себя в блоге Евгений в августе или сентябре 2010 года хвастался, как хорошо у него в имении собирать грибы.

В супермаркете от лирического настроения не остается и следа. Вокруг царит предрождественская суета, а в кофейне мамаши с малолетними детьми отдыхают от бескомпромиссного шопинга. Минут через пятнадцать появляется Чичваркин. В зеленых джинсах и яркокрасной куртке-безрукавке. Так же выделяется среди толпы, как и в Москве.

Мне здесь нравится, говорит Чичваркин про Британию, но тут же оговаривается: язык он знает плохо, учит его в общении с юристами – «адвокаты – отличные учителя, дорогие», – и не форсирует ассимиляцию, которая происходит естественным путем.

Общение с местными жителями не всегда бывает приятным. У Чичваркиных проблемы с местным административным советом: он не дает им разрешения на увеличение территории для конского манежа, установку детской площадки с качелями, горками и детским домиком и на перенос поближе к дому теннисного корта. «Кому какое собачье дело до моей детской площадки, если ее не может видеть ни один сосед», – горячится Евгений. Административный совет считает иначе: это «нежелательное вторжение, связанное с жилищной застройкой» внутри территории со значительной ландшафтной ценностью.

Словом, Чичваркин и здесь нажил себе врагов-бюрократов. Он считает, что местные жители просто недолюбливают непохожих на них состоятельных людей из Нигерии, Саудовской Аравии или России. Но похожие проблемы были и у прежней владелицы имения британской телеведущей Антеи Тернер. Она потеряла 500 000 фунтов стерлингов, когда местные власти обязали ее разобрать уже установленный теннисный корт, а потом запретили оборудовать площадку для приземления вертолетов.

Чичваркин не унывает: теперь он запросил разрешение засыпать дорожку вдоль границы своего имения – и ему опять отказали. Он объясняет:

– Да этой дорожки вообще не существует, и мы не должны были согласовывать, потому что ничего не изменяем в природе. Кладутся камешки на землю, а сверху опилки, натуральная вещь, не заливается ни бетоном, ничем. Раньше нам отказывали без причин. И мы хотим просто показать, что нам отказывают без причин, что это предвзятое отношение со стороны чиновников.

А потом добавляет, качая головой:

– Меня они считают идиотом. Что здесь, что там (то есть в России). Это мне очень помогает.

1.2. Комсомол не для хулиганов

С враждебностью окружающих Чичваркин впервые столкнулся в старших классах. Он рос в благополучной московской семье, хотя родился в Ленинграде. Папа – пилот гражданской авиации, мама работала в Министерстве внешних экономических связей. Еще в детском саду Женя подружился с Тимуром Артемьевым. Потом они пошли в разные школы, но остались лучшими друзьями.

В детстве Жене нравилось, как живет его семья, поэтому он мечтал вырасти похожим на родителей. Сначала хотел стать пилотом, как папа, потом – податься во внешнюю торговлю, как мама.