Чик Боудри - техасский рейнджер

– Вы думаете, это сделал Ровей? В бумагах я читал что-то подобное.

Бейтс пожал плечами.

– Я видел Тома Ровея всего два раза за пять лет. Он убил пару человек в перестрелках, потом отправился в каталажку за выстрел в спину. Три года назад он вернулся и привел с собой Мига Барнса. Барнс тоже крутой парень, во всяком случае так о нем говорят.

– А почему вы подозреваете Ровея?

– Боб Сингер – здешний ковбой – видел его пятнистую лошадку. По-моему, все ее видели. На ней приехал человек с винтовкой. Гнедое пятно на левой задней и такое же – на левом плече.

– За ними послали погоню?

Бейтс смутился.

– Никто не хотел ехать. Том Ровей ловко обращается с винтовкой и шестизарядником. Боб Сингер тоже не подарок, но он отказался ехать, и после этого люди вроде как сникли. В конце концов поехали я, Кегли и Джоэл. След потерялся в реке, в Вест-Форк.

– Джоэл?

– Мой сын. Ему двадцать один, и он у меня неплохой следопыт.

Чик прошелся мимо банка. В боковом окне тоже виднелась дыра от пули. Если в таком городишке начинали стрелять, то стреляли как следует. Он дошел до "Отдыха ранчеро" и вошел внутрь.

В салуне, кроме бармена, Боудри увидел еще троих. Крупный, красивый мужчина, стоящий у бара, улыбнулся ему. Человек, раскладывающий пасьянс за карточным столом, носил привязанную к бедру кобуру. Третьим был ковбой с квадратным подбородком и соломенными волосами.

– Вы, наверное, Боудри, – сказал мужчина у бара. – Меня зовут Джексон Кегли. Это мой салун.

– Здравствуйте.

Чик посмотрел на ковбоя с соломенными волосами. Тот иронически усмехнулся.

– Я – Рип Кокер, а эта усохшая фиалка за карточным столом – Боб Сингер. Лучше приглядывай за ним, рейнджер, он хорошо владеет железками – и теми, что стреляют, и теми, что клеймят.

Сингер враждебно посмотрел на Кокера, и его губы сжались, когда он вернулся к картам. Чик заметил этот взгляд и обратился к Кегли.

– Вы знакомы с Ровеем. Как по-вашему, он мог ограбить банк?

– Не знаю. Он чертовски хорошо стреляет. Мы дошли по его следу до Вест-Форк.

Кокер оперся локтями о стойку бара. Его клетчатая рубашка была поношенной и вылинявшей.

– Ровей не такой уж пропащий, – вставил он, – мне сдается он на такое не способен.

– Эту пятнистую лошадку никто не перепутает, – нетерпеливо сказал Сингер. – Другой такой в наших краях нет.

Кокер с неприязнью посмотрел на Сингера.

– Зачем же он тогда приехал на ней? Если ты собрался грабить банк, ты сел бы на самую заметную лошадь в округе?

Боб Сингер сердито покраснел и поднял глаза, в которых читалась угроза, но все же промолчал.

– Пойду пройдусь, – сказал Боудри.

Он вышел и опять оглядел улицу. У него начинала проклевываться идея – в этом деле не сходились концы с концами. Чик зашел в ту часть "Отдыха", где находился отель, и снял комнату, затем опять вышел на улицу.

Его взгляд привлекла дорожная пыль необычайного оттенка. Боудри сошел с тротуара, присел на корточки и начал просеивать ее сквозь пальцы. Он что-то обнаружил, завернул в сигаретную бумагу и положил в карман.

Сингер вышел из салуна и наблюдал за ним. Не обращая внимания на ковбоя, Боудри подошел к тому месту, где был привязан его чалый. Когда он сел в седло, к двери банка подошел Бейтс.

– Вы ведь не собираетесь к нему в одиночку?

Боудри пожал плечами.

– Почему бы и нет? Я еще не видел на его счету ни одной могилы.

Он развернул чалого к дороге. Его мучило тревожное чувство. Что-то здесь не так, все казалось уж очень понятным, даже подготовленным, да и все они слишком легко согласились обвинить Ровея.

– Лично я, – сказал Боудри чалому, – согласен с Кокером. Преступник на лошади, которую знает вся округа, – это даже не смешно.

Первые несколько миль тропа была сносной, затем постепенно стала ухудшаться. Она змеилась выше и выше, а местность становилась все суровее. Узкая тропа шла по краю утеса, который обрывался на несколько сотен футов вниз ко дну сухого каньона. Неожиданно тропа перехлестнула через гребень в зеленый луг, который перелился в другой, тот в следующий, и все они были окружены деревьями. В конце последнего луга, в глубине долины стояла хижина, из трубы поднимался дымок. Рядом паслось несколько коров, в коррале стояли лошади.

Чик Боудри подъехал и спешился. Одна из лошадей в коррале была пятнистой – с гнедым пятном на бедре и несколькими меньшими на плече. Масть была редкой, вряд ли в округе найдется похожая.

– Ты чего-то ищешь? – Тон был резким, и Боудри постарался держать руки подальше от револьверов.

В двери хижины, не далее двадцати футов, стоял человек. У него было жесткое лицо и холодные глаза под кустистыми черными бровями, в потертой кобуре виднелась рукоятка револьвера. Позади него в хижине сидел еще один человек с винтовкой на коленях.

– Вы Том Ровей?

– Ну и что с того?

Боудри с минуту холодно изучал его, потом сказал:

– Я Чик Боудри, рейнджер. Нам надо поговорить.

– Слыхал о вас. Мне не за что любить закон, но если хотите поговорить, заходите. Кофе горячий.

Человек в хижине отложил винтовку и поставил на стол оловянную тарелку и кружку. Это был крепко сбитый мужчина с изрытым оспой лицом.